Забияко, сменившая в прошлом году эстонское гражданство на российское, в паре с Ларионовым стала седьмой на чемпионате России-2015. В конце апреля стало известно о тяжелой травме Ларионова, из-за которой он вынужден пропустить длительный период времени. Тогда же Энберт, выступавший с прошлого сезона в паре с Даванковой, сообщил, что в качестве эксперимента пробует кататься с разными партнершами, в том числе с Забияко.
"Насколько мне известно, Забияко с Энбертом действительно катаются, пробуют свои силы вместе. По поводу того, продолжит ли спортивную карьеру Василиса Даванкова, пока конкретной информации нет", - сказал Горшков по телефону.

"Так как я на длительный период выпал из-за травмы, а Наташе нужно продолжать кататься, а не сидеть на месте, они с Сашей встали в пару, накатываются", - сообщил Ларионов в телефонном разговоре.

- Почему в качестве постановщика выбрали именно Игорь Чиняев?
- С Игорем Чиняевым мне уже приходилось работать пять лет назад, когда я ещё каталась в паре с Сергеем Кульбачем. Результатом постановок я была довольна. Поэтому, когда этим летом на сборе в Сочи мы с Игорем встретились вновь, появилась мысль поставить программы у него. Сначала мы с Александром Энбертом просто попробовали позаниматься с Чиняевым. А позже, обсудив всё с тренерским составом, окончательно определились в выборе постановщика.

- Кто выбирал музыкальное сопровождение?
- И музыку, и, соответственно, идеи мы выбирали все вместе. Причем с музыкой проблем не возникло – определились мы на удивление быстро. Просто послушали и поняли: надо брать. В общем, и музыкой, и получившимися образами я довольна. Получилось кое-что весьма интересное! Но, извините, подробности пока не афишируем.

- Какие планы у вас с Александром Энбертом на предстоящий сезон?
- В прошлом сезоне я ещё находилась на карантине после перехода из Эстонии – то есть, не могла выступать на международных стартах. А с нового сезона я уже могу официально представлять Россию на любых соревнованиях! Правда, пока не знаю, какой старт будет первым. Но мы с Александром проводим активную подготовку – оттачиваем технические элементы, особое уделяем внимание эстетической красоте и широте катания.

- С Александром Энбертом вы катаетесь второй месяц. Как оцениваете скатанность на настоящий момент?
- Ну, большинство базовых парных элементов мы уже освоили – делаем и поддержки, и вращения. Занимались и прыжками. Например, в произвольной программе мы планируем исполнять два тройных. Сейчас занимаемся подкрутом, отрабатываем подводящие упражнения.

«Предыдущий сезон был довольно насыщенным, поэтому подготовка к новому прошла непросто. Пока мы продемонстрировали неполные прокаты. Сегодня 12 августа, это период, когда ребята только начинают набирать форму. Но дальше мы не хотели откладывать открытую тренировку, потому что со следующей недели было бы сложно собраться всем вместе в Москве. Тем более, что у Тани и Максима 18 августа будет свадьба, и им нелегко совмещать тренировки и подготовку к этому торжеству. Через две недели к предсезонным прокатам сборной России по фигурному катанию, которые пройдут 12-13 сентября в Сочи, все ребята станут исполнять намного больше элементов, и программы будут выглядеть интереснее.

Если говорить в целом, то мне кажется, что программы всех пар получились разноплановыми. Мы постарались уйти от каких-то канонов, попытались изменить стиль и образ каждой пары. Добавили в скорости и катании, в некоторых технических аспектах. Думаю, что это неплохое начало. Попытаемся не менять стили, которые выбрали в этом сезоне. Будем продолжать совершенствоваться и добиваться самых высоких результатов.

На бумаге у каждой пары четко прописаны и обозначены свои задачи и планы. Будем стараться их реализовывать. Таня с Максимом увеличили каскад из трех прыжков. Буквально на последней неделе сбора в Италии мы определили, какие будем делать поддержки в произвольной программе. Володя с Женей планируют работать над четверным подкрутом в ближайшее время. Ксюша с Федей учили четвертой выброс. Работали над ним две недели весной, этот элемент был уже в достаточно неплохом состоянии. Как определимся с ботинками, продолжим работать над этим элементом.

Вообще, в этом году у нас есть проблема с ботинками и коньками. Максим катался с надорванной пяткой. Мы все переживали, чем это закончится. У Ксении нет ботинок. На следующей неделе будем менять их, потому что ту модель, на которой фигуристка каталась всю жизнь, канадцы перестали выпускать.

Конечно, неприятно, когда в ходе подготовки, тренировочной работы сталкиваешься с такими проблемами, хуже с травмами. Приходится останавливаться и по прошествии времени возвращаться к прежней работе. Однозначно, что с усложнением нашего парного катания увеличивается число травм. Скажу честно, это нас немного и задерживает. Кстати, по этой причине одна наша пара Лина Федорова – Максим Мирошкин вообще не будет выступать в предстоящем сезоне. Сегодня Максиму сделали операцию в Мюнхене. Наталья Забияко не показывала на открытой тренировке сложные элементы, потому что у нее еще недавно была сломана пятка. Сначала нам поставили неправильный диагноз, сказали надо больше кататься. Этим застопорили тренировочный процесс на полтора месяца. Но сейчас уже начинаем нарабатывать элементы. Макеты программ Наташа и Александр показали сегодня.

Не хочется заканчивать комментарий на негативе, вернусь к новым программам ребят. Безусловно, есть моменты, которые мы готовили ранее. Что-то находится еще в стадии доработки. Правила и требования меняются, поэтому нам приходится все время искать новые более качественные и альтернативные вещи. Это касается любой пары. Будем продолжать работать».

Мария СТАРОВЕРОВА

– Нина Михайловна, желание открыть тренировку для публики связано с какими-то конкретными событиями или просто пришло время показать программы?
– Было много звонков с просьбами об интервью. На последнем нашем сборе в Италии на тренировку, сославшись на рекомендацию наших общих друзей, даже приехал какой-то журналист, но потом выяснилось, что друзья об этом визите даже не подозревали. Поэтому мы решили, что будет правильнее организовать открытую встречу с прессой, показать макеты программ, рассказать о постановках, нежели ждать появления каких-то материалов, сделанных исподтишка. Тем более что ситуация к этому располагает – все наши пары сейчас находятся в Москве.
– В одиночном катании тренеры не спешат сразу вставлять в новые программы все наиболее сложные прыжки. А как обстоит дело у парников?
– С Волосожар и Траньковым у нас восстановлены все технические элементы, мы полностью определились с поддержками – с учетом всех изменений, которые произошли в правилах. С прошлой недели мы уже начали обкатку программ достаточно большими кусками. Таня и Макс удлинили прыжковый каскад, будут делать выброс "флип" и в короткой, и в произвольной программах. Поначалу мы придумали довольно много красивых и оригинальных поддержек, но к нашему огромному сожалению выяснилось, что все они не дают преимущества в технической стоимости – не поднимают уровень сложности.
– Когда мы разговаривали с вами после Игр в Сочи, вы сказали, что новые требования к поддержкам ведут к повышенному травматизму плечевого пояса партнера. Во всяком случае Траньков перенес операцию как раз по поводу такой травмы. Насколько легко он сейчас идет на восстановление прежних элементов?
– Это, безусловно, сложный процесс. Во всех своих комментариях по поводу возвращения в спорт Тани и Макса я всегда была очень осторожна. Не потому, что не верила в ребят, а именно потому что понимала, что процесс не будет быстрым. Например, подкрутку нам с ребятами удалось восстановить только через год и пять месяцев после Игр в Сочи. Это очень большой срок. Татьяна тоже долго не делала те элементы, что были в олимпийских программах.
Та жизнь, которую весь послеолимпийский год вели Максим и Таня, она хоть и была напряженной, но шла в совсем ином режиме. К этому привыкаешь. И когда хочешь вернуться, первым делом сталкиваешься с тем, что весь организм начинает сопротивляться. Поэтому первый этап работы получился у нас непростым. Сейчас уже легче: мы вошли в привычный режим и все мышцы тоже начали работать привычно.
– Волосожар и Траньков не просто окунулись после своей победы в другую, очень насыщенную неспортивную жизнь, но явно получали от этого большое удовольствие. Насколько сложно вам, как тренеру, оказалось извлекать их оттуда?
– Как раз для меня в этом не было особого труда, потому что вернуться хотят сами спортсмены. Не нужно было ни уговаривать, ни заставлять. Они хотят бороться, спортивный интерес не иссяк, им нравится чувствовать адреналин, который приносят соревнования...
– То есть свой медовый месяц Таня и Максим проведут на катке?
– Получается, что да.
– И первым стартом традиционно станет Nebelhorn Trophy в Оберстдорфе в конце сентября?
– Да. Столбова и Климов на эти соревнования не поедут, откроют сезон неделей позже в Братиславе.
– Мне показалось, что после Игр в Сочи Ксения очень надеялась стать в вашей группе примой, а получается, что сейчас это место вновь займут Волосожар и Траньков. Как вам удается разводить две столь сильные пары, не допуская никаких намеков на конфликт?
– В этом режиме мы жили весь олимпийский цикл. Я сразу достаточно жестко выстроила тренировочный процесс и продолжаю придерживаться этой схемы. Часть времени получают Волосожар/Траньков и катающиеся на одном льду с ними Евгения Тарасова/Владимир Морозов, и такую же часть – Столбова/Климов и катающиеся с ними Александр Энберт/Наталья Забияко. Время других тренеров, работающих с этими фигуристами, распределено так же четко, а главное – всем нам очень удобно работать в таком режиме.
– Волосожар и Траньков с самого начала не хотели работать на одном льду с равной по силе парой?
– Кататься отдельно друг от друга было совместным желанием и тех, и других спортсменов. Тренировки у нас и так получаются достаточно "адреналинистые", просто когда две равные пары катаются на одном льду, обязательно появляется ревность: кому-то неизменно начинает казаться, что ему со стороны тренера уделяется меньше внимания.
Кстати, я не стала бы говорить, что для Волосожар и Транькова конкуренция со стороны Тарасовой и Морозова недостаточно сильна. Женя с Володей очень прибавили за прошедший год во всех отношениях.
– Бодро начав прошлый сезон, Столбова и Климов так его и не закончили. Насколько форс-мажорным для вас стало решение снять пару с "пробега" после чемпионата Европы?
– Для каждой из своих пар я всегда рассматриваю в начале сезона два варианта развития событий: один – что планируется в случае, когда все хорошо, второй – альтернативный. Пройти весь сезон так, как хочется вначале, удается далеко не всегда: программы у спортсменов очень сложные, много прежних "болячек", к тому же когда ученики приходят от других тренеров и ты только начинаешь с ними работать, никогда не знаешь, с чем столкнешься и на какие "грабли" наступишь.
Не говорю уже о том, что для меня опыт работы со спортсменами в послеолимпийском сезоне тоже оказался первым. И сейчас, получив этот опыт, могу сказать точно: если жизнь сложится так, что после Олимпийских игр в Пхенчане я продолжу работать со спортсменами и готовить их еще к одной Олимпиаде, то скорее всего уже сознательно буду пропускать год. Игры слишком сильно выматывают и выхолащивают – независимо от того, с каким результатом спортсмен их закончил. Образуется чудовищная пустота. Как физическая, так и эмоциональная. Мы же с Ксенией и Федором пытались войти в сезон как обычно, начиная с прокатов. И не имели ни малейшего представления о том, во что это для всех нас выльется.
– Другими словами, ваши представления о перспективах в отношении Столбовой и Климова сильно разошлись с реальностью?
– Некоторых вещей я не ожидала сама от себя. Была уверена, что чуть-чуть отдохну и пойду дальше как обычно. Но почти сразу столкнулась с тем, что к моей ежедневной работе на катке добавилась целая куча общественных дел. Плюс – постоянное и очень пристальное внимание всех заинтересованных и незаинтересованных. То есть дополнительная психологическая нагрузка, с которой тоже нужно уметь справляться.
– Как далеко на ваш взгляд успели уйти соперники? И считаете ли вы, что они ушли вперед?
– Ну вот смотрите: в апреле в Канаде проводился семинар по парному катанию, который проводил Бруно Маркотт – один из тренеров канадской пары Меган Дюамэль/Эрика Рэдфорда и муж Меган. Он рассказывал о механизме выполнения подкрутки и делал это на примере Волосожар и Транькова.
Если говорить о конкуренции в отрыве от практики, я четко вижу, куда двигаются соперники, что нужно делать нам, чтобы их обыграть, как и какими элементами комплектовать программы. Но есть еще такая вещь, как физическое состояние спортсмена. Например, у Столбовой – хроническая травма голеностопа. Мы не раз обсуждали желание Ксении помимо более длинного каскада 3-3-2 сделать два четверных выброса. Весной начали тренировать первую секцию с одним выбросом, но потом пришлось делать перерыв и две недели лечить ногу. Потом встали на новые ботинки – вылезла проблема с пальцем ноги. Все это такая мелкая тренировочная бытовуха вроде бы, но не обращать на это внимание невозможно.
Или взять Сашу Энберта с Наташей Забияко. Они прекрасно работали, делали на сумасшедшей скорости и с сумасшедшей амплитудой выброс в 3,5 оборота "Кауфман" на сборе в Сочи, а в последний день Наташа упала на приземлении. И только сейчас при повторном обследовании выяснилось, что на том падении она получила перелом пятки: весь первый месяц врачи уверяли нас в том, что серьезной травмы нет.
Так что возвращаясь к вашему вопросу могу ответить, что прогнозировать можно все, что угодно. Но жизнь все равно внесет коррективы. Могу пообещать, думаю, только одно: что через сезон мои пары будут в конкурентоспособном состоянии.
– Нынешний сезон, получается, будет для лидеров втягивающим?
– Я этого не сказала. Задачи мы будем ставить по-прежнему самые высокие, будем пробовать четверной выброс со Столбовой и Климовым, будем бороться. Надо не просто вернуться к соревнованиям, но почувствовать, что ты вернулся на позиции лидеров.
– Насколько легко Столбова и Климов осваивают четверной выброс?
– Достаточно легко. Хотя я постоянно держу в голове чужой опыт и помню, что этот элемент может создавать проблемы достаточно долго. Когда Таня с Максимом только начинали кататься вместе, они тоже начинали пробовать этот выброс. В начале прошлого года им удавалось даже неплохо выезжать. Но это – пять лет. С Ксенией и Федором у нас этих пяти лет нет. Но думаю, мы своего все равно добьемся.
P.S. Сегодня в Германии был прооперирован по поводу разрыва связок подопечный Нины Мозер, победитель юниорского первенства мира в парном катании Максим Мирошкин (в паре с Линой Федоровой он дважды становился бронзовым призером юниорских первенств, а в прошлом сезоне фигуристы стали вторыми в юниорском финале "Гран-при"). Операция проводилась в одной из спортивных клиник Мюнхена – той самой, где год назад был успешно прооперирован Максим Траньков.

«Мы рады, что выступили на соревнованиях. Уже давно хотели выступать. Думали, это сделать на прокатах в Сочи, но тренер Нина Михайловна Мозер нас придержала и правильно сделала. Всегда хочется всего и сразу, но так не бывает. Здорово, что то, что мы успели подготовить к этому моменту, все показали. Соревнования, безусловно, отличаются от тренировок. Здесь все чувства обостряются, и можно выявить такое, что на тренировках не замечаешь. Если брать по элементам, то в процессе работы у нас с Наташей не возникало проблем. Находили общий знаменатель, старались решать все постепенно», -- прокомментировал Александр Энберт.
Отвечая на вопрос о состоянии здоровья, партнерша пояснила, что травма ноги ее не беспокоит. «Уже все зажило. Нога совсем не болит. Конечно, потеряли время, но сейчас стараемся наверстать. Программы накатали, так что все хорошо», -- рассказала Наталья Забияко.
По словам Александра Энберта, в перспективе они с партнершей планируют пробовать элементы ультра-си.
«Фигурное катание не стоит на месте, и нам бы тоже не хотелось стоять на месте. Но будем или нет работать над этим в текущем сезоне, точно сказать не могу. Надо подумать, что для нас важнее: отточить все элементы или сдвинуться чуть дальше? Думаю, что когда вернемся в Москву, то обсудим все с тренером. Мы очень хотим, и уже начали тренировать выброс тройной аксель. Нам интересен этот элемент тем, что его немногие исполняют, и в этом его необычность. Думаем над четверной покруткой, но пока будем продолжать работать над тройной. Прыжки? Федя с Ксюшей начали делать каскад из двух тройных. Отличный пример. Мы с ними каждый день на льду, смотрим, настраиваемся. Но первое, что начнем тренировать, это выброс аксель», -- пояснил Александр Энберт.

«ДАЖЕ ЛИШНИЕ ПЯТЬСОТ ГРАММОВ ИГРАЮТ РОЛЬ В ТРЕНИРОВКАХ»
 
- Как прошли первые тренировки после праздников?
Александр: Дались легко. В этом году мы отдыхали меньше, чем в прошлом. В том -- десять дней, в этом – шесть. Кажется, что шесть и десять – это все близко, но форма действительно очень быстро уходит, и эти четыре дня могут сказаться. Первая неделя у нас раскаточная, но уже с первого дня сделали все элементы. Слава богу, никто не поправился, не вышел из физической формы.
- Реально ли за эти дни привезти лишние килограммы?
Александр: Конечно, реально, даже полкилограмма играют роль. Ты чувствуешь, что тебе тяжело подпрыгнуть. И хотя ты всё равно это делаешь, потому что какой-то плюс-минус рабочий вес у тебя есть, но бывает, что тяжело.
- Вы работали над тройным сальховым и акселем в три с половиной оборота. Сальхов на чемпионате России уже получился. Как дела с акселем?
Александр: С акселем всё хорошо. В этом году пока его ещё не пробовали, но, думаю, уже на следующей неделе продолжим его тренировать.
- Заметил такую особенность – во многих интервью фигуристов-парников мужчины говорят больше девушек. Почему так?
Александр: Наташа сказала бы то же самое. Я от лица пары говорю то, что знаю точно. Если я чего-то не знаю, то не говорю. В футболе, например, капитан тоже ведь чаще других отвечает, тем более на общие вопросы. А после прокатов всегда задают общие вопросы: «Как подготовились?», «Как впечатления?».
Наталья: Я знаю, что он скажет всё правильно.

- Что сложнее – внедрить в программу аксель в три с половиной оборота или поднять все технические элементы до третьего или четвертого уровней?
Александр: Вся сложность заключается в двух вещах. Если это уже не первый элемент, то, естественно, у тебя скопилась какая-то усталость, немного учащенное дыхание, чуть-чуть другие ощущения в сравнении с тем, когда ты отъезжаешь от тренера, делаешь три перебежки и выполняешь элемент. Вторая сложность – концентрация, которую тебе необходимо сохранять на протяжении всей программы. Есть более или менее проходящие элементы, которые выполняешь спокойно. А есть такие, каким у нас чемпионате России был сальхов. Мы его готовили, но не были уверенны на сто процентов, поэтому и у меня, и у Наташи было легкое волнение. И вот мы едем, у нас впереди уже три сложных элемента – каскад из трех прыжков, тройная подкрутка, выброс аксель, который мы начали делать с нуля, собираемся на эти три элемента, а уже думаем о сальхове. В этом вся сложность – тебе надо как-то во время программы свои мысли разделять и пошагово идти. Но на соревнованиях в стрессовой ситуации это бывает сложно сделать. Думаю, вся проблема усложнений кроется в этом, и именно поэтому многие спортсмены не усложняют сразу все элементы. Кто-то может делать два четверных выброса, кто-то каскады из трех прыжков, сложные тройные прыжки или четверную подкрутку, но в один сезон сделать всё это тяжело. Потому что даже просто каждый добавленный оборот – это по-настоящему очень сложная работа. Все стараются идти пошагово, и мы тоже.
 
«НЕ ЗНАЛИ, ЧТО МОЖНО ДЕЛАТЬ СТОЛЬКО ЦЕЛИКОВЫХ ПРОКАТОВ, НО НИНА МИХАЙЛОВНА РАЗУБЕДИЛА»
 
- Насколько хорошо вы уже чувствуете свои программы?
Наталья: Уже гораздо лучше, чем в начале сезона, но, наверное, по связкам и всему прочему произвольную чувствуем всё-таки лучше, чем короткую.
-- Многие пары даже после половины сезона говорят, что им есть что ещё улучшить в плане понимания своих программ. В чём заключается сложность в этом вопросе?
Александр: Во-первых, совершенству нет предела. Во-вторых, практически все хотят подойти на пике своей формы к чемпионатам Европы и мира.Мы в этом году рассчитывали на чемпионат России, потому что для нас этот старт был приоритетным. Когда начинаешь работать с программой, сначала понимаешь общую идею: любовь–не любовь, расставание–не расставание, романтика или лирика ... Допустим, любовь, ты это понял, но при этом тебе еще нужно делать новые элементы с новыми заходами, сложными спусками. В голове полно мыслей, которые должны улечься, чтобы было проще кататься. Когда уже что-то улеглось, ты понимаешь, где на заходах можешь немного отдохнуть, обратить внимание на зрителей, судей, партнёршу. Но это не сделать моментально. Невозможно сразу понять, где есть время показать какие-то эмоции и пережить их, а где нет. Это приходит только с прокатами.

- Сколько прокатов вы делаете на тренировке?
Александр: У нас большое количество целиковых прокатов, я вообще не знал, что можно столько раз катать программы целиком, но Нина Михайловна разубедила, и сейчас даже очень легко получается. С каждым новым прокатом какие-то заходы, связки и элементы получаются как на автомате, это легко дается. Когда понимаешь, что заход – о’кей, элемент – о’кей, идешь к хореографу, спрашиваешь: «Алла Викторовна (Капранова – прим.), у нас здесь вот такой заход, а здесь мы едем просто так, а тут у нас руки, допустим, ничего не делают, а здесь мы смотрим в разные стороны». И мы все эти моменты в зале разбираем. Когда приходит понимание того, что у нас делают ноги, мы начинаем разбирать руки.
- А ведь многие люди, не разбирающиеся в фигурном катании, думают, что всё это у вас само собой получается.
Александр: У нас с Наташей в этом году была еще сложность в том, что мы за руку взялись всего полгода назад, и в принципе не понимали кто куда поедет, кто как толкается и кому как удобно заходить на элементы. Поэтому мы с Аллой Викторовной в зале разбирали буквально по заходу в день, а когда выходили на лёд, то, естественно, в первый день всё это сразу не получалось. И таким образом выходит, что окончательно ты чувствуешь и погружаешься в программу только уже к середине сезона, когда уже понимаешь, что тебе нужно делать и в какой момент. Естественно, какие-то вещи получаются на автоматизме, но когда всё на автоматизме – тоже плохо, нужно все равно прожить всё это. Какие-то второстепенные заходы или разгоны – они могут быть на автоматизме, но какая-то хореографическая часть, какие-то особенные заходы, остановки – их пропускаешь через голову. И опять же сложность в том, что через голову нужно слишком много пропустить.
- А во время прокатов вы общаетесь, даете какие-то команды друг другу? В общем, какой у вас контакт?
Александр: Визуальный.
Наталья: Команды только на параллельном вращении.
- То есть времени ничего подсказать нет?
Александр: Я не помню, Наташ, я вообще говорил тебе хоть раз что-то? В принципе, я могу что-то сказать, но скорее в тренировке.
Наталья: Да, в тренировке бывает.
Александр: Бывает, я говорю какие-то вещи, которые мы разобрали, и я хочу, чтобы они прямо на сто процентов получились круто, несмотря на то, что Наташа это тоже помнит и знает. Тогда могу сказать что-то, типа, «Заход покруче» – одно-два слова. А во время прокатов все эти разговоры могут только сбить.
- Вы уже полностью понимаете друг друга, или процесс адаптации продолжается?
Александр: Основная работа уже проделана, мы понимаем, кто куда едет и как толкается, где набирает ход, а где отдыхает. С этим уже можно работать и даже делать элементы ультра-си. Но, как часто можно услышать, восемьдесят процентов успеха ты делаешь за двадцать процентов времени, а оставшиеся двадцать – за восемьдесят. И как раз на эти оставшиеся двадцать процентов успеха нам потребуется очень много времени, может быть, даже год или два.
 
«КОГДА ВИЖУ ПО ТЕЛЕВИЗОРУ ЖЕНСКИЙ ПЛЯЖНЫЙ ВОЛЕЙБОЛ, ТО ДАЛЬШЕ КАНАЛЫ НЕ ПЕРЕКЛЮЧАЮ»
 
- Александр, у брутальной части россиян, любящих футбол, хоккей, баскетбол или бокс, зачастую отношение к фигурному катанию и фигуристам не самое теплое. Как вы думаете, почему?
Александр: Сложно сказать, у каждого свои интересы. Возможно, у них такое же отношение к балету и театру. Это дело вкуса.
- При этом многие фигуристы, особенно в парном катании, выглядят очень атлетично и могут одной рукой поднять приличный вес. Вам не обидно такое снисходительное отношение?

Александр: Так получилось, что я никогда никаких обидных слов в свой адрес не слышал. Когда я учился в школе, одноклассники мне тоже ничего такого не говорили. У нас в классе вообще учился парень, который занимался бальными танцами.
- То есть все внимание в этом смысле он брал на себя?
Александр: Да нет, просто мы все хорошо общались и, возможно, в жизни никто и не сказал бы, что я занимаюсь фигурным катанием, а он – бальными танцами. А вообще приведу такой пример: когда Федя с Ксюшей (Ксения Столбова – Федор Климов – прим.) выступали в финале Гран-при, мы в спортивном баре попросили включить фигурное катание, так персонал бара вместе с нами кричал и болел за наших ребят.
- Представьте, вас зовут в передачу «Культ Тура» на «Матч ТВ» для какого-нибудь соревнования с футболистом. Какая у вас была бы коронная фишка, с помощью которой вы бы удивили соперника?
Александр: Хороший вопрос. Если бы это были не узконаправленные соревнования, а какие-нибудь развёрнутые, то это было бы интересно. Вот армрестлер Алексей Воевода мог бы показать какую-нибудь фишку, потому что он работает с колоссальными весами. А у нас очень специфическая работа. Ну какая фишка? Если там лёд не залит, то я безоружен.
- Да ладно вам. Ну, кроссфит, упражнения на выносливость, бег по пересеченной местности, слалом на роликах?
Александр: Разве это фишка? У всех своя работа, своя сложность. Естественно, можно найти, в чём фигурист лучше футболиста или хоккеиста, просто с ходу я сейчас не могу ответить на этот вопрос.
Наталья: Я знаю, чтобы ты мог сделать – прыгнуть, или покрутиться вокруг своей оси.
Александр: Да, но я вспомнил, что в балете тоже неплохо крутятся, мягко говоря. Поэтому это было бы не так оригинально.
- Кстати, многие футболисты на поле ведут себя как балерины, и среди них тоже немало артистов, поэтому эта была бы вполне честная дуэль.
Александр: Некоторые даже сальто делают, так что ребята там тоже подготовленные.
- Если бы не фигурное катание, чем ещё вам было бы интересно заниматься?
Наталья: Я бы занималась лёгкой атлетикой. Мне нравится бег на восемьсот метров, прыжки в длину или в высоту.
Александр: Я бы занимался каким-нибудь командным видом спортом. О, волейболом! Точно, я бы занимался волейболом, только не знаю, пляжным или обычным.
-- Смотрите волейбол?
Александр: В основном пляжный.
- Женский, наверное?
Александр: Да, женский. Ну, как смотрю… Когда попадаю по телевизору на пляжный волейбол, дальше каналы уже не переключаю.
 
«КАТАНИЕ СО СТОЛБОВОЙ И ТАРАСОВОЙ В МЕЖСЕЗОНЬЕ – ЭТО НОВЫЙ ОПЫТ»
 
- Вы оба в последние годы несколько раз меняли партнёров и начинали всё заново. Насколько это тяжело?
Наталья: Всегда непросто начинать всё с начала, когда-то получается легче, когда-то – сложнее.
Александр: Эмоционально тяжело. Ты уже чего-то добился, знаешь, как делать какие-то элементы, а тебе приходится учить их заново. Тяжело пройти всё это сначала. Эта работа уже не так интересна, тебе бы хотелось учить четверные, а надо вновь начинать с двойных.
- Наверняка это всё психологически давит на вас, особенно когда такое случается несколько раз за последние несколько лет. Как вы настраиваете себя не сдаваться и идти дальше?
Наталья: Есть цель – и она мотивирует.

- Всё так просто?
Александр: Мотивируешь себя тем, что знаешь, что всё то, что ты уже делал, – это не предел, и ты можешь больше. У нас сейчас суперсильная группа, куда ни посмотри, везде найдешь для себя мотивацию. Смотришь, эти ребята «четыре» разучивают, а сам думаешь, я тоже это могу. И несмотря на то, что сейчас стараешься двойной сделать ровным, понимаешь, что время быстро пройдет, и ты начнешь уже с ними соревноваться.
- С чем можно сравнить смену партнера – переход в новый класс, переезд в другой город?
Александр: Мне кажется, в другой класс легче перейти. Когда ты меняешь класс, город или место работы, у тебя возникают небольшие проблемы с коллективом, потому что надо установить личный контакт. Здесь это не первоочередная проблема. Это больше похоже на смену тренера. Ты вроде бы всё знаешь и умеешь, но надо сделать по-другому. Пусть немного по-другому, пусть ничего кардинально не меняешь, и со стороны это выглядит так же.
- Александр, в апреле прошлого года вы рассказывали, что катались с Женей Тарасовой и Ксенией Столбовой, пробуя какие-то элементы. Каково это было?
Александр: В первую очередь это интересно, какой-то новый опыт. Когда ты смотришь на сильных спортсменов, коими являются Ксюша и Женя, ты думаешь: «Вот это они очень круто делают, я тоже хотел бы так сделать». И когда в межсезонье есть время на что-то новое, очень полезно взять за руку другую партнёршу и посмотреть, почему так круто получается то, что ты видишь. Это хороший способ найти что-то новое.
- Это стандартная ситуация для парного катания?
Наталья: Да, я тоже каталась с разными партнёрами, пробовала какие-то элементы. Сделать один выброс, или несложную подкрутку – это совершенно обычная ситуация.
 
«ТЯЖЕЛО СДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ЕЩЁ НИКТО НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ, НО МЫ СТАРАЕМСЯ»
 
- В вашей группе мощнейшая конкуренция. Как вы все уживаетесь на одном льду?
Александр: Нас, естественно, разводят по времени, но при этом оставляют здоровую конкуренцию. До чемпионата России мы катались с Федей и Ксюшей, а Женя и Вова – с Максом и Таней. Нам всем хватало внимания, музыки, льда. Катаешься, смотришь на своих спарринг-партнёров, и возникает какая-то дополнительная мотивация.
- Вы подсматриваете друг у друга какие-то интересные моменты?

Наталья: Похожие элементы мы не делаем, но какие-то интересные вещи замечаем.
Александр: Естественно, то, что мы видим, так или иначе влияет на то, что мы делаем. Когда я вижу, что на каком-нибудь этапе Гран-при пара из первой разминки делает четверной выброс, то понимаю – пора учить четверной.
- В футболе даже профессиональные игроки смотрят финты условного Роналду или Месси и потом пытаются повторить их в своих матчах. Есть ли нечто подобное в фигурном катании?
Александр: Мы обращаем внимание на элементы соперников, но не копируем. Вся сложность нашего вида спорта заключается в том, что каждый год нужно придумывать новую программу. Это нужно, чтобы людям было интересно. Тяжело сделать то, что ещё никто никогда не видел, но мы стараемся. На том уровне катания, к которому мы стремимся, копирование не принесёт никаких результатов. Конечно, если хочешь победить не очень сильные пары, то можешь взять олимпийскую программу китайцев или наших спортсменов, разучить базу и выиграть, например, на юниорском уровне. Но у нас другая цель.
- Вы пашете целыми днями, показываете свой лучший прокат, а потом выходит другая пара из вашей группы и делает это еще круче. Психологически это давит?
Наталья: Скорее это стимул, возникает желание сделать еще круче.
Александр: Это ни в коем случае не пресс. Я уверен в себе, знаю, что могу исполнять такие же элементы или какие-то другие. С кем бы я ни катался, для меня никогда это не было прессом. Разве что когда ты приезжаешь на соревнования, и кто-то делает то, что ты никогда не видел, может заставить задуматься.
- Ребята из вашей группы дают вам советы, подсказывают что-то?
Александр: Макс с Таней могут что-то подсказать. А вообще у нас со всеми хорошие отношения.
 
«ГЛАВНОЕ, ЧТОБЫ ТЕБЯ ОКРУЖАЛИ ХОРОШИЕ ЛЮДИ, ТОГДА ВЕЗДЕ ХОРОШО»
 
- Наташа, вы сменили не только город, но и флаг, под которым выступаете. Вас никто не отговаривал от этого шага?
Наталья: Нет, никто не отговаривал, но советовали, чтобы я хорошо подумала. В России есть возможность добиться цели, к которой я всегда шла. Мне нужно было сделать этот шаг, чтобы продвинуться, я была в нём уверена и не жалею.

- У наших стран не самые простые отношения, и в России сложилось мнение, что в Эстонии россиян недолюбливают. Это действительно так?
Наталья: Я этого не чувствую, когда приезжаю в Таллин.
- А в Питере не очень любят москвичей, и это точно. Александр, почему так?
Александр: То есть мне уже не отвертеться? Хм, а разве их только в Питере не любят, я просто не в курсе.
- Но между питерцами и москвичами какая-то особая антипатия.
Александр: Москва – более деловая, а в Питере деловая активность – это не самое главное, и существует недопонимание. Одни думают, как так можно активно жить и постоянно спешить, а другие недоумевают: «Ребят, вы же ничего не делаете, как можно так медленно ходить и в метро не бегать по ступенькам?» Какой-то нелюбви у питерцев к москвичам нет, просто есть недопонимание.
- Вы оба переехали в Москву из довольно спокойных городов и провели здесь уже достаточно времени, чтобы сложить какое-то впечатление о столице России.
Александр: Москва мне нравится тем, что она дала мне возможность заниматься моим любимым делом и добиваться результатов. Здесь всё налажено идеально, ну, по крайней мере, в группе Нины Михайловны. К чему до сих пор не привык – на эскалаторе слева нельзя стоять, кто-то постоянно тебя толкает в спину. Ну, это все шутки, конечно. Вообще уже нашёл для себя места, где мне приятно находиться, где спокойно и где похоже на Петербург.
- Какие, если не секрет?
Александр: Здесь на Площади Ильича мне очень нравится, чем-то похоже на то место, где находится Академия фигурного катания в Санкт-Петербурге. Очень нравится Парк Горького, в центре есть интересные пешеходные улочки с ресторанчиками и кафе. Мостов и памятников, конечно, маловато. Кстати, когда я уже стал жить в Москве, впервые поехал целенаправленно смотреть развод мостов в Питере.
Наталья: А мне нравится и в Таллине, и в Москве, и в Питере, и Вашингтоне, и где бы я ни была, я стараюсь искать какие-то плюсы. Вообще, даже когда мы куда-то едем на сборы или соревнования, мне в большей степени нравится везде. Главное, чтобы тебя окружали хорошие люди, тогда везде хорошо.
Леонид ШЛЫКОВ
Фото Юлия КОМАРОВА

— Наталья, Вы столько прошли испытаний за свою спортивную жизнь, что  и на десятилетия хватит. Смена партнеров, их травмы и болезни, международный карантин выступлений за Россию, и, наконец, только вошли в соревновательный вкус со своим партнером Александром Энбертом, став осенью 2015 года серебряными призерами представительного международного турнира  в Саранске «Мордовские узоры»,  и заняв в конце декабря почетное пятое место на  чемпионате России, как злополучная тяжелая травма, полученная в конце января при отработке четверного выброса.  Но вы не сдаетесь и верите в свою счастливую звезду. Расскажите, пожалуйста, как все начиналось. Вы начали заниматься фигурным катанием рано? Когда и почему оказались в фигурном катании? Ваши первые шаги  на льду?
— Фигурным катанием я начала заниматься с 4 лет. Наверное, как и многие фигуристы, да и вообще спортсмены, в детстве я часто болела, и родители решили отдать меня в спорт для здоровья. Хоть я и была еще совсем малышкой, но всё же уже кое-как могла себе представить, как выглядит тот или иной вид спорта. Родители начали мне перечислять возможные варианты, и когда добрались до фигурного катания, я почему-то представила у себя в голове, что это что-то вроде игры на коньках, когда дети, одетые в вязаные костюмчики, в ярких шапках и варежках, бегают друг за другом на открытом катке, играя в догонялки. Я тут же сказала: «да, я хочу в фигурное катание», но позже оказалось, что это не совсем то, что я думала. Хотя я совсем не расстроилась, а даже наоборот была поражена тем, как взрослые девочки выполняли прыжки, вращения, спирали и ездили на огромной скорости. Прийдя на каток, я сказала родителям, что сейчас выйду на лед и повторю все то же самое, а еще и лучше! Родители улыбнулись и выкатили меня на лед, оставшись за бортом. Тренер довезла меня до середины катка и отъехала к другим ребятам, которые катались уже месяца четыре (занятия начинались с сентября, а я пришла в декабре). Сначала я стояла неподвижно и не знала, что мне теперь делать, точнее, теоретически я себе все это представляла, но когда пыталась пошевелиться, то ноги меня не слушались и разезжались в разные стороны! Постояв так несколько минут, я медленно начала переставлять ножки и двигаться в направлении других детей, которые объезжали кубики по кругу. Но до этой тренировки на льду была сначала общефизическая подготовка (ОФП), где тренер должна была посмотреть на меня и на то, что я умею. Там все прошло замечательно, я бегала, прыгала, приседала и выполняла разного рода упражнения (я обожала все это делать, я вообще очень люблю бегать, и уже с детства эта любовь сопровождала меня) и тренер сказала родителям: «Я беру вашу девочку». Так и началась моя спортивная карьера.
 
 
— Более десяти лет вы выступали как одиночница? Что можете вспомнить о временах  детства?
—  В зимнее время года тренировки очень часто проходили на открытом катке,   и начинались они уже часов в 8 утра. Как же я не любила просыпаться рано утром, чего не сказать про меня сейчас, я жаворонок и просыпаюсь рано, но тогда это было мучение. А на холодном заснеженном льду я вообще очень мерзла, хотя мама и одевала меня, как можно теплее, даже вязала мне шерстяные штанишки, свитер и носочки, возможно, только вещи, сделанные с её любовью и не давали мне замерзнуть совсем. Но несмотря на такие ранние подъемы и холод, фигурное катание мне всё равно нравилось. Тогда вообще не было никакой речи о профессиональном спорте, о каких-то серьезных целях, все просто для здоровья и только. Когда мне было лет 5-6, меня взяла к себе в группу мой тренер, с которой прошло все мое детство, до того момента, пока я встала в пару, тренер, которая научила меня очень многому и с которой бок о бок мы провели 10 лет, не меньше — Анна Леванди (Кондрашова).
 
 
— Родители и семья поддерживали ваши занятия фигурным катанием?
 
— Я была обычным ребенком из небогатой семьи, семьи полной любви, поддержки, взаимопонимания и взаимопомощи: мама- портниха, папа — по образованию инженер-ракетостроитель, но так как в Эстонии ракеты не строят, он работает сварщиком,  старшая сестра, старший брат и я, еще любимая кошка Мусья (позже, когда мне было уже лет 8, родилась еще младшая сестра). Родители всегда делали и делают все для нас, очень переживают, поддерживают и помогают в силу своих возможностей, и, если бы не они, я бы вряд ли достигла того, что имею сейчас. Но они вложили в меня очень много сил, нервов и денег, что для них было очень нелегко, ведь фигурное катание совсем не дешевый вид спорта, и я им ОЧЕНЬ благодарна и обязана. Старшая сестра и брат  тоже очень много мне помогали, они водили меня в школу по утрам, потом, если родители не могли, отводили на каток, или домой. Мы жили в часе езды от школы, поэтому просыпаться приходилось рано, зато каток от школы находился в 15 минутах. Подъем был в 7 утра, я ехала в школу, оттуда около 14 часов на каток, там делала уроки, кушала, тренировка проходила два часа – 18.00 -20.00 (лед 50 минут и зал), и только поздно вечером возвращалась домой, ужинала, доделывала уроки, с которыми мне очень помогал папа, он у меня вообще очень умный и может помочь абсолютно во всем, и ложилась спать, а на утро все по новой. В свободное время сестра Света занималась со мной физической подготовкой дома, я прыгала туры в нашей небольшой гостиной комнате, качала пресс, спину, отжималась, приседала и делала пистолетики, а потом папа принес мне железный круг, на котором я могла еще и вращаться, было здорово! Сестра даже придумывала для меня зачеты по физической подготовке, которые я сдавала ей, и она записывала результаты в специальную тетрадь, а потом традиционные растяжки в конце занятия. Меня никогда не заставляли это делать, напротив, это доставляло мне удовольствие. А за хорошие результаты зачета я получала какую-нибудь вкусную конфету или шоколадку.  С братом мы играли в футбол (Леша в то время занимался этим профессионально) и другие игры с мячом, прямо у нас в детской комнате, особо не разгуляешься, но нам хватало, частенько игры заканчивались какой-нибудь почти разбитой вещью или попаданием по люстре, потом, конечно, попадало от родителей. Мы втроем ходили гулять, и моими друзьями на тот момент были все взрослые друзья сестры и брата. Уже потом у меня появились свои друзья во дворе, с которыми мы играли в «казаки-разбойники», прятки, боя с водными пистолетами, лазали по деревьям, забирались, куда только можно и нельзя, зарабатывали ссадины и шишки. Но было очень здорово, потом, когда становились старше, все  разъехались по разным местам, и в итоге никого во дворе не осталось, появилось уже новое поколение детей, которые больше предпочитали проводить время за компьютерами и телевизорами. Вечерами папа показывал нам с младшенькой сестренкой  диафильмы на потолке и читал книги, еще мы играли в карты, настольные игры и катались на велосипедах по парку. Да, хватало мне тогда времени и для прогулок и для игр, ведь с конца мая и по август льда у нас не было, и мы гуляли вдоволь. Раз в два года ездили с семьей в Анапу, недели на две, к моим бабушке и дедушке в гости. Это было большим событием для нас, и мы с нетерпение ждали этой двухдневной поездки на поезде до теплого города-курорта. Уже позже ездила в спортивные лагеря в середине лета. Моя первая поездка была вместе с моей старшей сестрой, мне было лет 7, Света тоже какое-то время занималась синхронным фигурным катанием, вот я и поехала с их командой в ОФП-лагерь куда-то за город. Там мне понравилось, а вот вторая моя поездка, уже в свой лагерь немного огорчила, мне было лет 10, и я впервые уехала из дома одна, девочки там оказались не очень приветливыми и частенько обижали меня, как самую маленькую, но в середине сбора я заразилась ветрянкой и меня отправили домой, чему я была очень рада! Когда у меня появилась младшая сестра Катя, то я уже чувствовала себя в каком-то роде ответственной, так же ходила с ней гулять, когда она немного подросла, и водила её в школу, когда она пошла в первый класс. Я даже придумала и написала ей две детские книжки в толстых тетрадях и не просто текстовые, а с иллюстрациями. По вечерам она просила меня почитать их ей.
Вот так проходило мое детство, я добросовестно посещала школу, участвовала в разных конкурсах, например по рисованию, где заняла первое место среди учащихся всех школ Таллинна. Рисовать я очень люблю и по сей день. Стартовала во всех соревнованиях по физической культуре, где тоже практически всегда завоевывала золотые медали. Было и многое другое, старалась не пропускать ничего, — школьные «шоу мод», «КВН», «Что? Где? Когда»! Мне это было все интересно. Учителя с пониманием относились ко мне, и, если нужно было, то без проблем отпускали на тренировки или соревнования.
 
 
— Кто предложил перейти в парное катание? У вас было несколько партнеров. И, насколько, я знаю, у вас со всеми из них сохранились дружеские отношения. Ваш первый партнер Сергей Мухин. Сложно было начинать кататься в паре?
 
— В пару я хотела встать уже лет с 12, потому что мне это очень нравилось, все поддержки, выбросы, подкрутки, все это манило меня, но мальчиков совсем не было, так что мне оставалось только мечтать и желать этого. Но как-то раз я вспомнила, что есть один парень, одиночник — Сережа Мухин, который, как мне было известно, тоже был не прочь стать парником. Я узнала его телефон и созвонилась с ним, никому ничего не говоря. Мы договорились о встрече, все обговорили, и только потом пошли к родителям и тренерам, говорить о наших мыслях и планах. Было решено, что мы встанем в пару! Я была на «седьмом небе» от счастья, но для начала меня ждал чемпионат Эстонии в одиночном катании, который я выиграла, закрепив за собой звание чемпионки Эстонии среди юниорок. Так в 13 лет я встала в пару. Мы оба были новичками и разучивали все элементы с нуля. Нашем тренером стала Екатерина Некрасова, в прошлом парница, но и Анна Леванди (Кондрашова) принимала участие в наших тренировках и всегда помогала, то словом, то делом. Наше первое совместное соревнование попало на мой день рождения, это было небольшое соревнование на нашем катке, которое прошло очень даже удачно. В сезоне мы выступили еще на нескольких соревнованиях, среди которых были этапы юниорского Гран-при, чемпионат Эстонии и чемпионат мира среди юниоров. Но в конце сезона, получилось так, что Сережа принял решение завершить карьеру и уехал работать в шоу. Он был 19-летним парнем, которому нужно было зарабатывать деньги, а так как Федерация фигурного катания Эстонии не очень богатая, то сделать это, занимаясь профессиональным спортом, практически невозможно.
 
 
— Расстроились уходом партнера?
— Конечно, я была очень расстроена, но и тут меня поддержала моя семья. Так как мальчиков совсем не осталось, тренеры посоветовали уезжать за границу и попытать счастье там. Я зарегистрировалась на сайте поиска партнеров, и спустя какой-то небольшой период времени мне написал парень из Украины — Сережа Кульбач. Он предложил поехать тренироваться в США, где у него были знакомые тренеры и где он уже тренировался какое-то время. Родителям было страшно отпускать 14-летнюю дочь за океан, не зная лично ни тренеров, ни партнера, но я настояла на своем и сказала, что я поеду, на тот момент это был единственный шанс продолжать заниматься любимым делом. Меня ждали экзамены за 9-й класс (В Эстонии 12 классов обучения). Я все благополучно сдала, сходила на выпускной и ближе к концу июня 2010 г. полностью была готова лететь в США. Для того, что бы меня туда отправить, родители взяли кредит в банке и собрав меня, поехали провожать в аэропорт, а с ними еще четыре моих школьных подруги (одна из них и сейчас — моя лучшая подруга).
 
 
— И как вы, в таком юном возрасте смогли приспособиться к новому для вас, американскому образу жизни?
— Тренировалась я в Ашбурне, городке под Вашингтоном. Первое время жила на кухне у тренеров, а потом русская семья, маленькая дочка которых тренировалась у этих же тренеров, сказали: «Пускай она живет у нас! Чего ей ютиться на кухне?!». Так я переехала к ним. Семья состоит из родителей Любы и Лёни, детей: девочки Оливии, которой на тот момент было 4,5 года и мальчика Самуэля, ему было два годика, и он еще не говорил, а еще собаки, большого королевского пуделя Роланда и двух кошек.  Эта семья сыграла огромную роль в моей жизни, они приняли меня абсолютно безвозмездно, они стали считать меня частью своей семьи! На моих глазах Самуэль научился говорить, Оливия —  кататься на коньках, у них появлялись новые друзья, интересы, потом они пошли в школу, откуда я иногда забирала их, мы гуляли вместе, и они стали считать меня своей сестрой, а я взрослела вместе с ними. Мы многое пережили, за 4,5 года проведенные вместе стали все очень близки, они стали для меня моей второй «американской» семьей! Когда они собирались куда-то поехать, то обязательно брали меня с собой. Так я впервые побывала в Нью-Йорке. У нас еще были одни очень хорошие русскоговорящие друзья, которые так же очень помогали, поддерживали меня, постоянно следили за всеми соревнованиями и событиями, были и остаются одними из самых преданных мне болельщиков. Мы часто ходили друг к другу в гости, пекли торты, делали «барбекю», болтали обо всем на свете и просто здорово проводили выходные, потом они улетели жить в Калифорнию, и мне их очень не хватало.
 
 
— С родителями в это время как общались?
— Домой в Таллинн мне удалось прилететь только через год, но мы с родителями созванивались по скайпу каждый день по несколько раз. Сначала было тяжело, и иногда как-то грустно,  но со временем я привыкла. Тем более, кроме спорта и рисования мне очень нравится готовить, а особенно печь, я сладкоежка и люблю порадовать не только себя, но  и других, вкусной выпечкой. Еще когда-то я писала стихи, стихи о жизни, о том, что в ней происходило, где-то до сих пор лежит эта тетрадь. Люблю читать и смотреть фильмы, это помогает отвлечься от всего  и попасть в какой-то другой, загадочный мир.
 
 
— Как проходило ваше взаимодействие с Сергеем Кульбачом?
— С Сережей Кульбачом мы быстро скатались, и уже с осени начали соревноваться. Представлять решили Эстонию. Сережа очень вспыльчивый и эмоциональный человек, но в целом могу сказать, что он — добрый и веселый, хотя с ним порой и бывало сложно, но работать было приятно, и отношения у нас с ним были очень дружеские. Буквально за пару недель до чемпионата Европы-2012, на тренировке, произошло очень глупое падение, мы делали выезд с поддержки, и Сережа споткнулся, упав мне на шею, я согнулась в «складку», и встать уже не могла. Вскоре выяснилось, что у меня трещина в позвоночнике. Через какое-то время Сережа уехал на Украину и недолго катался с украинской девочкой, но потом отправился работать в шоу, а я полетела домой в Таллинн на лечение, но спустя несколько месяцев вернулась обратно, стала тренироваться и искать партнера.
 
 
— Знаю, вы и сейчас нормально общаетесь с вашими бывшими партнерами.
— Да, вы правы. Никаких обид, или злости, как на Сережу Мухина, так и на Кульбача, я не держу, мы хорошо общаемся, конечно, должно было пройти немного времени, что бы все эмоции улеглись.
 
 
— После лечения вы снова отправились в США.
— После моего возвращения в США, тренеры выбрали мне партнера – Александра Забоева, особо не спрашивая моего мнения. А это было ошибкой. Там все было очень сложно. Хотя мы и отобрались на Олимпийские игры-2014, но поехать на них не смогли, так как партнеру не дали эстонское гражданство. Мы надеялись до последнего, подавали апелляции, но в конце декабря нам снова отказали, и поехать в Олимпийский Сочи была не судьба. Атмосфера на тренировках была до предела напряженной,  причем задолго до получения отказа. По инициативе партнера, после чемпионата мира-2014, мы должны были уехать тренироваться в Россию (все еще представляя Эстонию), так как его не устраивала работа и люди в США. Куда и к кому он хотел поехать, я даже не представляла, была в полном неведении. Мне было очень сложно уехать из США,  так там у меня были друзья, знакомые и молодой человек. Но с федерацией не поспоришь, пришлось собрать все вещи, накопленные за 4,5 года, отправить часть почтой в Таллинн, и поехать на чемпионат Мира в Японию, без тренеров, только с президентом Федерации фигурного катания Эстонии. Что будет происходить после чемпионата, я была в полном неведении и не знала…
 
— И как в такой обстановке психологического стресса выдержали?
— Сама удивляюсь своему терпению и выдержке.  Уже после самих соревнований, все там же в Японии, со мной захотела поговорить Нина Михайловна Мозер. И этот разговор перевернул мою жизнь и предал мне какой-то уверенности в том, что не все так плохо, и возможно, есть какой-то свет в конце туннеля. Я впервые разговаривала с Ниной Михайловной, до этого я видела ее только на тренировках ведущих пар России. Она сразу вселила в меня какое-то доверие, она показалась мне очень добрым, надежным и открытым человеком, а главное профессионалом своего дела и в этом, я ни на секунду не усомнилась по сей день. Она сделала мне предложение, над которым дала время подумать. И обсудив все с родителями, приняв собственное решение, спустя несколько дней, я позвонила ей и дала свое согласие. В той ситуации мне однозначно нужно было поменять жизнь на 360 градусов, терять было нечего. Я сдала экзамены за 12-й класс и перебралась в Москву.
 
— И у вас появился новый партнер – Юрий Ларионов.
— Начала кататься с Юрием Ларионовым. По приезду в Москву у меня совсем не было знакомых, и именно Юра с его девушкой Ириной показывали мне столицу, звали с собой погулять и очень во многом помогали. Вообще, Юра — замечательный человек, очень добрый, отзывчивый,  верный и надежный. Он научил меня многим новым для меня элементам, я верю, что он станет прекрасным тренером, да уже и сейчас он показывает хорошие результаты в тренерской работе. Был у нас непростой период, когда Юру стала все больше беспокоить его старая травма, но даже с болью он выходил на тренировки и старался работать по полной. Юрий — не из тех людей, которые при малейшей неприятности отказываются работать, предпочитая отдых, он — пахарь и человек с огромной силой воли. Но боль увеличивалась, и ему пришлось взять перерыв для восстановления и обследований. Несколько месяцев я каталась одна, и потом врачи вынесли вердикт, что его травма несовместима со спортом. Нам всем было очень не просто это слышать, Юра был расстроен, и я его очень понимаю, ведь ему безумно хотелось продолжать карьеру, у нас были какие-то цели, планы. Но, как говорится, «мы предполагаем, а жизнь располагает». Так же за время проживания в Москве я поступила в Российский новый университет, и учусь в направлении рекламы и связи с общественностью.
 
— И опять вы были в поиске партнера… И выбор пал на Александра Энберта.
— Спустя месяца три моих одиночных тренировок, тренерским составом и нашим обоюдным решением было то, что я встану в пару с Александром Энбертом, который на тот момент уже перестал кататься с Василисой Даванковой. Саша Энберт — такой партнер, каких я еще не встречала в фигурном катании, мало того, что он надежный и сильный партнер, так еще и нереально позитивный, целеустремленный, уравновешенный, трудолюбивый, добрый и жизнерадостный человек. А ведь и правда… Не встречала еще таких… Наверное, мне очень повезло!!!
 
—  У вашей спортивной пары с Александром Энбертом получился удачный старт в прошлом сезоне. Но потом опять судьба преподнесла вам новое испытание…
 
— Мы подготовили элементы и программы к сезону, и практически все старты  были успешным, каждое соревнование мы прибавляли, набирались опыта и все больше чувствовали друг друга, мы сделали все запланированное до чемпионата России и были довольны нашими результатами. В новом 2016 году, после чемпионата России, был запланирован еще один турнир группы «Б», где мы хотели показать уже выброс «аксель» в 3,5 оборота, но на одной из тренировок произошло падение, которое изменило все наши планы. Я получила черепно-мозговую травму и попала в реанимацию. В больницах я провела достаточно долгое время. Никто от этого не застрахован. Готовя такие элементы «ультра-си», все падают, все бьются, кто-то отделывается гематомами, шишками, кто-то рвет связки, ломает кости, кто-то пробует крепость льда головой. Ничего не поделаешь, спорт такой. На самом деле, после падения, больше переживала не за себя, а в первую очередь за родителей, потом за тренеров и партнера, ведь, можно сказать, в какой-то степени подвела их, а за себя как-то и не было времени волноваться, слишком много мыслей крутилось в голове. Но Нина Михайловна, Влад Жовнирский, Алла Викторовна Капранова, Саша Энберт, все очень меня поддерживали, навещали в больнице, приносили мне продукты и домашнюю еду, подбадривали и это, реально, придавало мне силы. Так же приходил врач нашей команды Филипп Шветский. Несколько раз навещали ребята с нашей группы, и Лена Ильиных приехала сразу, как только узнала. Позже, из Таллинна приехал мой папа, за тем сестра, провели со мной около недели. В общем, от одиночества я не страдала.
 
 
— Не было желания завершить карьеру?
— Заканчивать с фигурным катанием?! Нет, даже и в мыслях не было. Наверное, я немного «сумасшедшая», но, после травмы, наоборот, появилось еще большее желание скорее выйти на лед и приступить к тренировкам. Как ни странно, но с каждой травмой моя мотивация только растет, и появляется безумное желание еще больше работать и отдавать себя спорту. И, конечно, огромное  спасибо всем врачам, ФМБА, руководству  Федерации фигурного катания на коньках России, всем, кто лечил меня и делали все возможное, что бы я скорее встала на ноги.
 
— Вы сейчас представляете Россию…
— Иногда меня спрашивают, не жалею ли я о том, что переехала в Россию и стала представлять эту страну? Ведь в Эстонии я могла ездить по всем соревнованиям, не имея никакой конкуренции. Мой ответ — нет! Я нисколько не жалею об этом решении. Спорт — это не просто путешествия, спорт — это борьба и конкуренция, и гораздо большего стоит то, если ты достиг чего-то на чемпионате России, а тем более, если смог отобраться на чемпионаты Европы и мира, чем то, что ты автоматом поехал на большое соревнование и остался где-нибудь в середине или в конце.
 
— Расскажите о вашем возвращении в спорт.
— Выйти, наконец, из больницы было огромным кайфом! Находится больше полутора месяца в четырех стенах — не самое приятное дело. Первые дни на льду были непростыми, кружилась голова, мышцы совсем опали, в общем, было очень нелегко. Но сейчас, не считая каких-то мелких последствий, я чувствую себя прекрасно, эта травма заставила меня переосмыслить некоторые вещи, я стала более ответственно относиться к своему здоровью, не могу сказать, что раньше я не уделяла ему никакого внимания, но сейчас я особенно слежу за своим состоянием. Например, стала больше думать о том, что полезнее съесть. Даже не для того, чтобы держать вес или фигуру, с этим у меня никогда проблем не было, а для того, что будет полезнее для моего организма и состояния в целом, придаст мне много сил для тренировки и поможет восстановиться после нее. Стала еще больше заниматься в зале, пить больше воды. И знаете, я настолько хорошо, как сейчас, себя давно не чувствовала. Хоть это прозвучит и не очень в данной ситуации, но как мне говорила моя очень хорошая знакомая: «Все что не делается, — все к лучшему», а ведь, знаете, это правда. В такие моменты ты переосмысливаешь то, над чем возможно и не задумался бы раньше, находясь в определенной изоляции от мира, ты много копаешься  внутри себя и делаешь выводы. Приходит сумасшедшая мотивация! Жизнь вообще такая штука, может произойти, что угодно, но главное — не опускать руки, не унывать и не терять веры, от уныния лучше не станет. Я считаю, что нужно идти по жизни с улыбкой, и тогда все преграды не будут казаться такими страшными. Сейчас мы уже тренируемся в полную силу, новые программы поставлены и подготовка идет полным ходом. Будем стараться радовать любителей фигурного катания, судей, тренеров, родителей и самих себя нашими чистыми прокатами, эмоциями и элементами в новом сезоне. Нужно иметь цель, идти к ней, но никогда не загадывать, это я уже поняла. Возможно все, на невозможное просто требуется больше времени. Всем желаю крепкого здоровья и успехов в новом сезоне!