– На последнем этапе Гран- При в Хорватии ты не выступала. Из-за травмы?

Нет, из-за травмы я снималась с предыдущих этапов Гран-При, на которые была заявлена. У меня было три межмышечных гематомы, мне было больно даже ходить.

– После этого, как всем известно, ты перешла в группу Евгения Владимировича Рукавицына. Насколько тяжело тебе далось это решение?

- Это решение далось мне не особо тяжело. Я сразу знала, к кому я пойду, то есть другие варианты я не рассматривала. Я чувствовала, что мне нужно было уйти именно туда, и я не ошиблась, потому что, во-первых, техника очень похожа на то, как меня учила Этери Георгиевна, я начинаю это вспоминать, и мне становится удобнее, и, во-вторых, отношение к спортсменам примерно такое же, как было в группе у Этери Георгиевны, а это очень важно.

– Психологически сложно было переходить из одной группы в другую?

Психологически мне особо не было сложно, потому что я и до этого хорошо общалась со всеми ребятами. Трудности были в том, что столкнулись две техники – техника Алины Юрьевны (Писаренко) и техника Евгения Владимировича – это особенно отражалось на прыжках. Тогда я этого даже не замечала, но сейчас смотрю видео и вижу это. Прыжки были какими-то странными, и из-за этого многое не получалось.

– Однако, не смотря на все сложности, ты уверенно шагаешь по пути их преодоления. Что тебя мотивирует в такие моменты?

- Меня мотивирует, когда я вижу, что людям нравится, что я делаю, когда говорят теплые слова, поддерживают, смотрят мое катание. Еще моя семья, родственники за меня очень переживают, болеют, я это чувствую.

– Как думаешь, какое главное качество спортсмена?

- Наглость. Исключительно спортивная наглость.

– Ты неоднократно говорила о своем образе в произвольной программе. А теперь расскажи, пожалуйста, о короткой, какую идею ты выражаешь на льду?

- Ой, та идея, которую мне объяснили первоначально при постановке с Никитой (Михайловым), мне не очень нравится, потому что это какая-то более взрослая идея: я там кого-то соблазняю и все такое. Когда я перешла в новую группу, мне Ольга Германовна сказала никого не соблазнять, а наоборот играть миленькую девочку, типа я вот тут вся такая хорошенькая, но ко мне не подходите (улыбается). Эта идея мне гораздо ближе.

– Насколько я знаю, костюм к последней произвольной программе – один из твоих любимых. А есть ли какие-то особые требования к костюму? Помимо того, чтобы он был удобным.

- Я не особо люблю костюмы с рукавами.

– Даже с сеткой?

- С сеткой нормально. Вот сейчас костюм для короткой программы у меня немножко неудобный, в произвольной надет только один рукав, но ткань эластичная, поэтому в принципе достаточно комфортно. А еще из-за того, что у меня короткие ноги (смеется), мне нужно юбку, то есть талию, делать выше, чтобы ноги казались длиннее.

- Экспериментировать на льду любишь? С музыкой, связками, прыжками?

- Да, люблю прыгать какие-нибудь интересные каскады. Ну их нельзя, конечно, прыгать на соревнованиях.

– Три-три-три, например?

- Да. Или, например, три-ой- лер-три-три.

– Расскажи, как обычно проис-ходит постановка показательных номеров. И от чего вообще зависит, будет ли показательный номер в сезоне или нет?

- Зависит от того, на что настроен спортсмен: если он настроен побеждать, то ему ставят показательный номер. Еще зависит от тренера, захочет ли он.

– То есть, тренер может и не разрешить?

Да, возможно и такое.

– А кто выбирает образы? Тренер или спортсмен?

- Зависит от того, какой тренер и какой спортсмен. Обычно тренер говорит: «Вот какая тебе музыка нравится, такую и приноси для показательного».

– Значит «Металлику» мы еще возможно увидим в твоем исполнении?

- Может и увидите (смеется). Но тренер может и не согласиться с той музыкой, которую ему спортсмен приносит, тогда просит поискать еще. А бывает такое, что тренер говорит «Ищи сам!» Ищешь сам, приносишь – не нравится, приносишь – не нравится, приносишь (даже если очень хорошая) – не нравится, приносишь – не нравится, в итоге тренер ставит то, что он сам хочет.

– У вас в группе как происходит, если не секрет?

- Как происходит постановка показательных у Евгения Владимировича я еще не знаю. Мне пока только произвольную ставили, и было это примерно следующим образом: так, музыку, надо за два дня поставить программу, так музыку, музыку, музыку, надо срочно искать музыку. Утром была вот эта паника по поводу музыки и программы, а вечером я прихожу, и Валентин Николаевич (Молотов) говорит, что нашел мне музыку, поставил ее. Мне она сразу очень понравилась, я еще была в восторге от программы Бобровой и Соловьева, которую они катали на олимпиаде. Правда мне уже сразу поставили скомпонованную музыку, и я сначала не поняла, что это вообще такое, а потом мне все объяснили, и мне понравилось.

– В нашей стране фигурное катание достаточно популярный вид спорта. Иногда складывается ощущение, что за спортсмена начинают болеть чуть ли не с его первого появления на льду. Ты помнишь момент, когда впервые почувствовала на себе повышенное внимание со стороны зрителей?

- Только в прошлом сезоне, наверно. Сейчас, после олимпиады, фигурным катанием интересуется больше людей. А когда я заняла второе место на чемпионате мира среди юниоров, в финале гран-при, никто этого особо не заметил, ну заняла и заняла, никто на это даже внимания не обращал.

– Даже со стороны СМИ после первых международных медалей не было никакого интереса?

- В основном пишут о первых местах, а я ведь все время вто- рые занимаю (смеется).

– Сейчас уже довольно много людей следит за твоими выступлениями. Ты себя комфортно ощущаешь в центре такого внимания?

- Иногда бывает такое, когда все получается, когда хорошо откатал, ты заходишь в интернет, смотришь, что про тебя там пишут, а вот когда у тебя не получается, наоборот хочется сказать: «Забудьте про меня! Меня никогда не было, нет, не пишите обо мне ничего!», потому что, когда ты начинаешь читать, начинаются слезы, рыдания, просто впадаешь в панику! А может это правда? А может так и есть? Но потом приходишь в нормальное состояние и говоришь себе: «Что это за бред?». Это вообще нельзя читать, нельзя это слушать. Ну вот как можно вообще написать: «Заберите эту девочку от Рукавицына»? Я это прочитала перед произвольной на финале Кубка России, так разозлилась, что решила: надо откатать все...

– Как думаешь, может ли это повлиять на человека, как на личность?

- Может.

– В какую сторону?

- В плохую. Это внимание и ответственность может привести к мыслям, что я такой классный, на меня все смотрят, я такая звезда. Но мне кажется, звездная болезнь – ужасная штука. Потом это может плохо кончиться, потому что ты будешь думать, будто ты такой крутой, и если даже ничего на тренировках не делать, то все само собой получится. Но если человек ничего не делает на тренировках, то он потом выходит и на старте тоже ничего не делает. В первый год еще возможно такое, что если он на тренировках ничего не делает, то на старте все получается, потому что остаются старые запасы. А вот через год звездная болезнь убивает спортсмена полностью. Мне кажется, что люди больше любят не какого-то зазвездившегося героя, а обычного человека. Например, Юля (Липницкая), ее все любят, потому что она нормальный человек, с которым можно спокойно поговорить.

– Как я понимаю, ты легко находишь общий язык с новыми людьми?
- Да (улыбается).

– Расскажи, как возникла идея встречи с твоими фанатами?

- Мне предложил администратор моей группы ВКонтакте, и я сразу согласилась. Почему бы и нет?

– Какую роль играют для тебя эти встречи? Это желание познакомиться с новыми людьми или это некий знак благодарности?

- Для меня это было знакомство с людьми, которые смотрят на меня со стороны, я хотела сделать им приятное, чтобы мы друг с другом пообщались, потому что в Интернете я ненавижу переписываться.
Для меня лучше поговорить с человеком лично.

– У тебя есть хобби, чем обычно любишь заниматься вне льда?

- Я смотрю аниме, люблю раскраски-антистресс, мне нравится косметику перекладывать, кисточки всякие протирать – вот это я очень люблю. Еще зарубежные сериалы нравится смотреть, а вот фильмы меньше привлекают, потому что там нет продолжения, а так хочется узнать, что будет дальше... Я недавно смотрела сериал «Сотня», еще «Игру престолов», и «Доктора Кто», и «Сверхъе- стественное», и «Американскую историю ужасов», мне очень нравится «Королевы крика».

– По городу часто гуляешь?

- По городу я гуляю очень редко. Впервые погуляла по городу я, наверно, в 12 лет, именно чтобы все посмотреть. Но, когда я выбираюсь с подругами, мне очень нравится гулять по Дворцовой площади, фотографироваться там, набережные люблю.

– Существует распростра-ненное мнение, что у спортсме-нов не бывает детства. А у тебя оно было?

- Это все бред полный, потому что у спортсменов детство еще лучше, чем у обычных детей, потому что они не бегают где-то по дворам, не пьют, не курят, а имеют возможность посмотреть мир, разные страны. Если это уже состоявшийся спортсмен, член сборной, то его еще обувают, одевают. Наоборот, очень хорошее детство у спортсменов, мне кажется! Еще им зарплату платят, так вообще шикарно (смеется). Любой школьник, наверно, позавидует такому детству.

– Насколько я знаю, ты на-чала заниматься фигурным катанием в 7 лет, что считается довольно поздним возрастом для данного вида спорта. Почему родители решили привести тебя на каток?

- На самом деле это получилось чисто случайно, никакой суперистории нет. У нас была квартира на Московском шоссе, далеко от катка. Потом случились неприятности, и мы переехали снимать кварти- ру на ул. Планерная. Я тогда еще в школу не ходила. Папа сказал: «Ну что? Заняться тебе нечем. Пойдем на каток!». Вот так и пришли.

Я, конечно, очень любила фигурное катание. Как-то смотрела телевизор, а там Плющенко прыгал, мама говорит: «Ой, смотри, как прыгает!». А я с детства терпеть не могу, когда мне кого-то в пример ставят, будь это даже олимпийский чемпион или звезда кака-нибудь. Всегда отвечала: «Да ладно, я так же могу!» (смеется). И даже сейчас, когда на тренировках тренер просит посмотреть, как кто-нибудь прыгает, например, я всегда подхожу и смотрю, стиснув зубы, потому что ненавижу, когда мне кого-то ставят в пример.

– Это еще одна причина разучить четверной, чтобы потом смело сказать: я тоже как Плющенко могу?

Да! Только эта травма, когда три гематомы было, из-за четверного и случилась. Я как раз выезжала с сальхова, недокрученного, но все равно очень здорово было.
Однажды я как-то упала и все, в один момент мне стало страшно его прыгать, а потом не могла и до сих пор не могу. Теперь, наверно, сезон закончу и тогда буду учить четверной.

– А на соревнованиях не возникает психологического барьера из-за падений?

- Не особо, потому что адреналин очень большой, и боли почти не чувствуешь, ведь это не такая боль, как у меня была при переломе или гематомах. Тогда я в произвольной программе с лутца упала, и мне было так адски больно, что я вообще почти ничего не смогла дальше прыгнуть.

– Ты любишь адреналин, экстрим?

- Да!

- Прыгнула бы с парашютом?

- Прыгнула бы. Я пока только летала, знаете, такая штука есть? Очень классно! Очень хочу прыгнуть!

Татьяна Анненкова