Одна из самых грустных на свете вещей – это видеть, как идет время. С каждым годом оно идет все быстрее. Ты вспоминаешь те дни, когда оно шло не так быстро. Один год был длиной в целую жизнь, ты не помнил, что случилось в этот день в прошлом/позапрошлом году. Ты вообще не задумывался об этих вещах. Ты просто жил.
А однажды внезапно обнаружил, что год прошел как-то быстрее, чем нужно. Ты вдруг вспомнил, что не так давно Киире Корпи было восемнадцать, а Каролина Костнер была главным фаворитом на Олимпиаде в Турине. И вдруг что-то в тебе щелкнуло. Ты словно приобрел новый взгляд на мир. Ты оглянулся вокруг, и увидел, как все изменилось. Как сезоны стали неделями, а молодые спортсмены, подававшие надежды – людьми, эти надежды не реализовавшие. И все вокруг завертелось, закрутилось, и понеслось с невероятной скоростью. Так, что некоторые вещи ты даже перестал замечать.
И бешеный темп стал чем-то обыденным. Жизнь превратилась в скомканную последовательность дней, недель и лет. А твои любимые спортсмены стали вовсе не супергероями. А людьми. Людьми, которые стареют. Ты долго не мог с этим смириться, тебе хотелось взять и остановить эту жизнь, но кому это под силу? Все они стареют…
***
Евгений Плющенко – самый титулованный фигурист планеты Земля. Он, безусловно, величайший спортсмен современности. Но может ли современность быть бесконечной?

Он уходил и возвращался. Уходил после того, как выиграл Турин. Ему рукоплескала вся страна, он был на первых полосах газет, это был великий Женя, который наконец-то поставил жирную точку в конце своей умопомрачительной карьеры. Тогда, в 2006, никто не знал, что через 4 года он вернется.

Он возвращался, чтобы выиграть. Но вернулся, чтобы проиграть. Оценки Эвана Лайсачека в феврале 2010 года стали трагедией для всей страны. Не менее трагично закончилась Олимпиада в Ванкувере для всей сборной. Мы сыпали грязью в судей, и по-прежнему хвалили «великого Женю». Ванкувер не стал льдом, на котором он проиграл. Ванкувер был льдом, на котором у него отняли победу.

Он заявил, что будет готовиться к Сочи. По пути к 2014 дважды поучаствовал в Чемпионатах Европы: 2012 – выиграл, 2013 (последний большой турнир Плющенко перед Олимпиадой) – снялся из-за травмы перед произвольной программой. Тогда это никого не насторожило.
***
По ним видно, как они стареют. Я думал об этом, наблюдая за карьерой великого французского фигуриста Бриана Жубера. Его путь к Олимпиаде в Сочи был невозможно мучительным. У Плющенко такого пути не было. Перед Ванкувером Плющенко тренировался несколько месяцев, перед Сочи не поучаствовал ни в одном чемпионате мира. Бриан Жубер участвовал везде. Участвовал и проигрывал. Он был символом увядания. Да, его откровенно засудили в Сочи. После короткой француз обязан был быть в тройке. После произвольной – явно выше тринадцатого места, на котором в итоге оказался. Но дело не в оценках. А в том, что его хорошему прокату никто не поверил, потому что последний «хороший» был лет 5 назад.

Лет 5 назад прокат был не просто хороший. Он был чем-то космическим. Я помню прокат Бриана на Чемпионате Европы в 2009. К слову, один из лучших прокатов, что я вообще видел.

Тогда, казалось, ничто и никто не помешает французу выиграть предстоящую Олимпиаду в Ванкувере. В Ванкувере Жубер провалился. А дальше он стал Плющенко. Он стал деградировать.
***
Нет смысла вспоминать историю, произошедшую с Евгением на Олимпиаде в Сочи. Все мы ее видели. Плющенко бился. Как бился в Ванкувере. Как бился всегда. Так же вымучивал свою хорошую программу в Сочи Бриан Жубер.
Я смотрел на экран, и видел эти великие лица. Лица, у которых когда-то были еще и ноги. Которые когда-то летали так, что у каждого зрителя рот открывался от изумления. Прокат Плющенко в командном турнире в Сочи и прокат Жубера в индивидуальном были далеки от былого изумления. Они еле-еле докатывались до конца программы. Именно тогда я понял, что больше не хочу их видеть.
***
Все заканчивается. Плющенко – это символ того, как человек не желает мириться со временем. Как человек не хочет умирать, и желает вечно быть молодым. Он возвращается снова и снова, будучи вроде как непобежденным. Мы думаем о том, что в Ванкувере были судьи. В Сочи – травмы. Эти и другие причины дают нам призрачную надежду на то, что он все еще чемпион. На то, что он все еще тот Плющенко, который побеждал в Турине.
А параллельно истории Плющенко творилась история Жубера, который не исчезал с экранов. Он не создавал иллюзию своей непобедимости отказами от участия в крупных турнирах, хотя мог бы. Он проигрывал на наших глазах. Таким людям, как Михал Бржезина, Томаш Вернер, Питер Либерс, Констатин Меньшов, Сергей Воронов, Максим Ковтун. Понимаете, Жубер им проигрывал. Нет, он не становился хуже. Он просто становился старее. Вся разница в том, что Жубер старел на экране. А Плющенко – за экраном. Жубер один раз ушел. Плющенко уже в третий раз возвращается.
Мы верим в то, что Плющенко так никто и не победил, хотя наверняка он и сам знает, что его давно уже победило время. Он дает красивые интервью о том, как он разучивает мега-крутые элементы, а мы видим прокат Хавьера Фернандеса на Чемпионате мира.

Я не представляю, как Плющенко будет бороться с Фернандесом.
***
Странно слышать разговоры о том, что Плющенко возвращается ради страны. Вы верите, что фигурное катание когда-либо было командным видом спорта? Я – нет. Он возвращается ради своего имени. Ради него они, фигуристы, одерживают победы. Именно их имя страдает, когда они терпят поражения. Ведь победу того же Хавьера Фернандеса на Чемпионате мира никому и в голову не придет назвать победой испанского фигурного катания. Нет. Все, что у них есть – это их имя. То, что высвечивается на экране, когда после проката они сидят в уголке слез и поцелуев. Под ним высвечиваются оценки. Эти оценки мы идентифицируем с именами, а не со странами.

Каждое имя однажды исчезнет с экранов. Мы будем помнить победы, поражения и последние прокаты. Последние прокаты, после которых высвечиваются последние оценки и итоговое место. И почему-то так не хочется, чтобы последние оценки самых великих были низкими. Не хочется, потому что мы их запомним.
***
Я хочу, чтобы мы запомнили Плющенко великим. Но я понимаю, что это невозможно. Спортсмены не способны уходить вовремя. Вовремя – не для себя, а для болельщиков. Если спортсмен уходит, будучи сильным, мы говорим, что он мог бы остаться и сражаться на самом высоком уровне. Если он уходит слабым, мы с досадой вздыхаем, и говорим, что уходить надо «вовремя». А что такое – вовремя?
Никто не уходит на пике. У каждого этот пик остается позади. Поэтому каждый спортсмен обречен однажды стать старым Чебурашкой. Персонажем, который так и остался там, в старом советском мультике. И то время, когда он там снимался, отходит все дальше и дальше, а мультик становится все старее и старее. Его уже нельзя перезаписать. Прошлое не двигается вместе с настоящим. Надо с этим смириться. 
А как же Чебурашка, спросите вы. Когда мы видим его в телевизоре, мы ведь не сравниваем его с другими героями из современных мультиков. Он просто персонаж. Такие персонажи пачками приходят в ретро-программы Андрея Малахова. Бывшие звезды советского кино и эстрады. И вся страна смотрит на них, а на экране воспроизводятся отрывки их молодости. Другая картинка, которую все мы помним. Вместе с этой картинкой люди вспоминают самих себя.
Каждое выступление Плющенко будет такой вот ретро-программой Андрея Малахова. И пока на лед не выйдут лидеры мирового сезона, между которыми и развернется борьба за титул, все мы будем смотреть на символ российского фигурного катания. И в один миг мы вспомним все его победы, которые творились на наших глазах. Мы вспомним, как он рвал весь мир, и как мы им восхищались. Мы вспомним все, что с ним связано. Нам будет совершенно неважно, кто он сейчас, и что он может. Наше подсознание нарисует нам ностальгическую картинку - отрывок из молодости Плющенко. Эту картинку увидят миллионы телезрителей по всему миру, переполненный зрительный зал, и даже судьи. И в один момент все поверят, что время можно остановить, а прошлое способно воскреснуть. Ради этого он возвращается на лед снова и снова. Ради того, чтобы подарить нам эти счастливые минуты. Нам и себе. Он ведь тоже вспомнит себя молодого. Вспомнит, кем он когда-то был, и глядя на восхищенные лица зрителей поверит, что все еще способен сотворить невозможное. 
А пока весь мир будет лицезреть великого спортсмена, самого титулованного фигуриста планеты Земля, Евгения Плющенко, на льду будет докатывать свою последнюю программу наш старый Чебурашка. Однажды мы поймем, что на льду был вовсе не тот, кого мы видели. Но разве это важно?
Самая жестокая волшебная палочка - это та, по взмаху которой некогда великие спортсмены становятся всего лишь персонажами. Грустно? Бесконечно грустно. Одна из самых грустных на свете вещей – это видеть, как идет время.