— Мы оба — лидеры, оба — с характером. Естественно, у каждого есть свое мнение. Но мы уже настолько хорошо друг друга знаем, что без труда преодолеваем разногласия, которые случаются в любой семье. Наш секрет в том, что мы научились работать в команде. Семья — это своего рода бизнес, где партнеры делают одно дело вместе. Кроме того, мы научились отделять личную жизнь, семейные отношения и воспитание ребенка от работы и карьеры. Поэтому наш союз реально работает.



— А кто все-таки больше помогает другому в становлении карьеры и личностном росте в вашем тандеме? — Наверное, Лена больше помогает мне. Она настраивает меня, что-то советует, генерирует какие-то сумасшедшие идеи, которые мы потом вместе реализуем. У нее рождается идея, а я беру её и делаю (смеётся). Это двойное сотрудничество: без моего участия её идеи бы не воплотились, а без её идей я сидел бы где-нибудь на Бали и пивко бы спокойно попивал. — Глеб, как вы воспитываете дочь? Какие танцы с ней танцуете? — О, она очень любит танцевать! У неё куча энергии и эмоций. Так как мы живем в разных странах и постоянно между ними перемещаемся, то в каждой стране она занимается чем-то своим. Здесь, в Москве, она ходит на гимнастику, балет и танцы, в Австралии занимается плаванием и серфингом, в Америке — тоже танцы и гимнастика. — Сына хотите? Тоже будете учить его танцам? — Да, я хочу сына. Я вообще хочу троих детей. Учить танцам буду до определенного уровня. На мой взгляд, в детях нужно развивать то, что им реально нравится, а вот давить и навязывать свое мнение в плане выбора не стоит. Мало ли, может, ему понравится выращивать помидоры? Значит, будет агрономом. Почему бы и нет?! — Как бороться со стереотипом «танцы не для мальчиков», другое дело — бокс, футбол… — Думаю, что каждый танцор с этим неизбежно сталкивался. И это мнение бытует не только в России — такая ситуация везде. Особенно достается тем, кто занимается именно бальными танцами. Хотя сейчас в России они очень популярны. Секция бальных танцев есть практически в каждой школе. Да, над тобой сначала посмеиваются, но потом, когда ты выходишь и показываешь мастерство, говорят: «Вау, это круто!». — «Вау, это круто!» говорили и телезрители. Недаром вам с Аделиной Сотниковой достался приз зрительских симпатий. Кстати, как вам работалось в паре с олимпийской чемпионкой? — Я болел и переживал за Аделину, когда смотрел Олимпиаду в Сочи. Но лично мы с ней знакомы до проекта не были. Узнав, что буду танцевать в шоу вместе с Аделиной, дико обрадовался. Всё так круто у нас с ней совпало: и весовая категория, и характеры, и возраст. Аделина, и я не побоюсь этого сказать, — партнерша, о которой можно только мечтать. Думаю, любой профессиональный партнер в проекте, узнав, что она досталась не ему, в какой-то степени мне завидовал. — Неужели Аделина во всем превосходила других участниц, и у нее не было уязвимых мест? — Аделина — самая молодая участница проекта. Ей всего 18 лет, соответственно у нее меньше жизненного опыта по сравнению с остальными. К тому же она только спортсменка — у нее нет актерской базы в отличие от других участниц. Поэтому передо мной стояли сложные задачи. Нужно было ее настраивать на каждый из номеров и объяснять характер каждого танца. На это уходило достаточно много времени и лично для меня было неким вызовом. У меня было волнение за Аделину, ведь она никогда раньше не танцевала. Это для нее нечто новое. Поэтому в каждом номере я думал не только о себе и о том, как бы мне станцевать, но и о ней: краем глаза всегда следил за Аделиной. В этом была моя доля ответственности за нее.



В партнерше для меня главное — желание: желание танцевать, желание научиться, желание сделать лучше, желание остаться на проекте, желание творить, понять, жить. Ведь если ты чего-то хочешь по-настоящему, у тебя это обязательно получится. Вот, допустим, Валерия Гай Германика… В начале проекта вообще никто не думал, что у нее что-то получится. А она вышла в четвертьфинале и станцевала так, как не станцевала половина из тех, кто остался в финале сейчас. У нее было это желание! Плюс, конечно, важна выдержка, ведь в проекте профессионалы танцуют со звездами, которые, как известно, все с разными характерами: кто-то капризный, кто-то ленивый, кто-то вспыльчивый, кто-то просто сумасшедший. Терпение должно быть железным. — Любого человека можно научиться танцевать? — Да. Вопрос только в том, сколько есть для этого времени и какого уровня нужно добиться. Я абсолютно убежден, что танцевать может любой. — На ваш взгляд, оценки судей были адекватные? — В начале сезона все судьи сразу начали с десяток. Я бы хотел, чтобы были и семерки с восьмерками, и не просто восхищение, а конструктивная критика. Нам нужен был взгляд со стороны профессионалов, чтобы взять их советы на вооружение и применить в следующем номере. Этого мне не хватало. В основном звучали только позитивные отзывы — все пели друг другу дифирамбы. Единственный судьей, который выдавал конструктив с инструкцией к применению, была Лена Самоданова. Она действительно говорила с профессиональной точки зрения о танце и делала конкретные замечания: не нравится обувь, поддержка, костюм и так далее. На ее рекомендации все пары обращали внимание и старались им следовать. А вот под конец сезона, начиная с 1/8 финала, все судьи вдруг начали ругать пары и ставить низкие оценки. И это мне откровенно было непонятно. — Какие строите планы по развитию собственной карьеры? — Следующий проект, в котором я принимаю участие, это английская версия шоу «Танцы со звездами», которая начинается уже в августе и продлится до середины декабря. После этого, ориентировочно с середины февраля, я будет тур по Англии. А уже в конце февраля начинается американская версия «Танцев со звездами», в которой я тоже буду участвовать. Это будет уже 22-й по счету сезон! Так что до следующего года у меня всё расписано. — Как выкраиваете время на личную жизнь при таком плотном рабочем графике и географии? — Мы стараемся всегда выкраивать время на личную жизнь. У нас есть расписание участия в различных проектах. В соответствии с ним мы планируем наш семейный отдых. Начинаем новый проект — работаем и посвящаем свое время ему, но когда он заканчивается и наступает передышка, то едем домой в Лос-Анджелес. Там тоже есть работа, но она в более свободном графике, поэтому мы можем позволить себе чуть расслабиться: куда-то вместе сходить, как-то отдохнуть. Когда выдаются две-три недели настоящих выходных, то мы полностью отключаемся и ни о чем не думаем. Для меня отдых — это провести время с ребенком. Можно пойти куда-то, а можно и дома заняться чем-то. Главное — быть вместе и не говорить о работе! Но за неделю-полторы до старта нового проекта мы обязательно включаемся в работу. Вся наша жизнь поделена на такие отрезки затишья личной жизни и рабочей бури. — Вспомните, когда в последний раз пригласили жену на танец? — Пару дней назад, кстати! Мы были с ней на каком-то мероприятии, играла музыка, все танцевали, я её схватил и говорю: «Пошли!».

Беседовала Рита Склярова