Уже перед началом соревнований в Барселоне было понятно, что Ханю находится в столь же феноменальной форме, которой он блеснул в родном Нагано. В то время как Патрик Чан боролся на официальных тренировках то с тройным акселем, то с четверным тулупом, а Хавьер Фернандес разрывался на интервью и автографы, Юдзуру выдавал чистейшие полноценные прокаты. Чем заставлял задаться вопросом — он что, железный?

В самом деле, в последние месяцы эту характеристику выдавали, в основном, китайцу Цзинь Бояну — за его уникальную способность штамповать четверные прыжки в неслыханных количествах. Но ведь то, что делает Юдзуру, по сложности несравнимо выше. Пусть в его программах не шесть четверных, а пять, но они исполнены с переплетением из сложнейших связок и хореографии. Это куда энергозатратнее, чем просто бить количеством многооборотных прыжков. А по субтильности телосложения Ханю никак не уступит Бояну — а, точнее, его превзойдет.

Когда Юдзуру во вчерашней короткой программе чисто исполнил четверной сальхов, стало ясно, что новый мировой рекорд возможен — потому что в Нагано олимпийский чемпион этот прыжок сделал с помаркой и потерял на нем балл-полтора. Следом Ханю идеально скрутил каскад из четверного и тройного тулупов, после чего только случайность могла лишить японских болельщиков, составляющих примерно четверть аудитории финала «Гран-при», возможности повизжать от восторга. Ее не произошло — тройной аксель в исполнении Юдзуру был столь же образцовым.



Когда на табло зажглась сумма в 110,95 балла, сидевший на один ряд выше японский комментатор застонал в микрофон, а фанаты из Страны восходящего солнца едва не выбросились в экстазе на лед вслед за сотнями Винни-Пухов, которые отправились по этому адресу чуть раньше. Хладнокровное же сознание автора этих строк принялось искать ответ на вопрос - что дальше? Может ли Ханю побить и этот рекорд, и если да, то каким образом?

Нынешняя короткая программа японца, пожалуй, достигла своего предела. В оценках за элементы сплошь «+3», среди которых лишь изредка попадаются «+2». За компоненты почти половина оценок (22 из 45) — максимальные десятки. Это все означает, что Ханю если и превзойдет нынешний результат с таким же прокатом, то на какие-нибудь доли балла.

А вот если японец примется использовать дополнительные резервы, то, конечно, рекорд будет снова побит наотмашь. Если Юдзуру либо начнет ставить четверные прыжки во вторую часть программы, либо включит в нее более сложные элементы, чем тулуп и сальхов — например, риттбергер или тот же лутц, который сейчас стабильно исполняет только один Цзинь Боян, то мы увидим и 115, и даже больше баллов.

Но как бы ни поступил олимпийский чемпион, в данный момент нет сомнений — он выступает один в своей собственной лиге. Ни Боян, ни Чан, ни Фернандес в настоящее время ему даже близко не ровня. Китаец вчера выдал, пожалуй, самый грязный прокат короткой программы за сезон, канадец сделал глупость, повторив тройной тулуп и получив за каскад «баранку», а испанец, похоже, не справился с давлением родных стен.

***
- Не люблю, когда соревнования проводят в таких местах. Здесь меньше всего хочется думать о фигурном катании!

Эти слова произнес не кто-нибудь, а президент Федерации фигурного катания на коньках России, первый олимпийский чемпион в танцах на льду Александр Горшков, обращаясь к когда-то своему тренеру, а нынче просто всеми уважаемой Елене Чайковской. Правда, не сейчас, а три с половиной года назад, в самолете, летевшем в Ниццу, столицу чемпионата мира-2012.

Но актуальность эта фраза Александра Георгиевича не потеряла. Под ней подпишется, думаю, любой, кто приехал в эти дни на финал «Гран-при». Потому что проходят эти соревнования в Барселоне, где хочется пялиться на неземные творения Гауди, бродить по загадочному готическому кварталу, наворачивать вкуснейшую средиземноморскую рыбу, наконец, просто сидеть на песочке у моря под вполне себе палящим при температуре +18 декабрьским солнцем. Но не торчать в переделанном под ледовую арену конгресс-центре, который к тому же находится в издевательских ста метрах от накатывающих на побережье волн.

Приходится терпеть. Хотя фигуристам, конечно, не до моря. Для них этот старт по важности — как мини-чемпионат мира. В полном различных подводных течений виде спорта тем, кто карабкается вверх, цепляться надо за каждый шанс проявить себя в борьбе лицом к лицу с основными конкурентами. А тем, кто уже наверху, нельзя давать слабину. Ведь стабильность работает на твою вторую оценку, которая у чемпионов высокая не только потому что они хорошо катаются.

Две российские спортивные пары, пробившиеся в финал «Гран-при» - из тех, что карабкаются. Юко Кавагути и Александр Смирнов — долго, мучительно, продираясь сквозь травмы, балансируя на грани завершения карьеры. Но вытерпев годы, в которых разочарований было больше, чем успехов, ученики Тамары Москвиной именно в нынешнем сезоне для многих стали откровением. И не только из-за своих экспериментов с четверными выбросами — но и благодаря тому, что сумели, может быть, впервые предстать в новом стиле. Легком, изящном и очень современном — в котором поставлена их короткая программа под Барбру Стрейзанд и Брайана Адамса.

У Ксении Столбовой и Федора Климова тоже сезон экспериментов — и со стилем, и с усложнением элементов. А карабкаться им приходится после пропущенной второй части прошлого сезона, когда их, по сути, место лидеров мирового парного катания после временного ухода Татьяны Волосожар/Максима Транькова заняли канадцы Меган Дюамель и Эрик Редфорд. Заняли как раз благодаря упору на технику.

Но первая часть нынешнего финала «Гран-при» в Барселоне показала, что канадская техника далеко не столь прочна. Дюамель и Редфорд в короткой программе справились с одним лутцем — параллельным прыжком, но вот с выброса под этим названием партнерша упала. А наши пары выдали прокаты, которые принято называть словом «нормальные». Не взрыв эмоций, не бурные овации — а просто крепкое, рабочее катание. Чего вполне хватило для того, чтобы отодвинуть канадцев на третье место.