Потом, лет через 30, когда я напомнил о том разговоре, Валентин Николаевич быстро объяснил: "Нельзя было Протопоповых отпускать. Могли бы помочь сборной на Олимпиаде".

И в этом весь Писеев. У человека, почти полвека руководившего советским и российским фигурным катанием, твердая рука.

Звезды, тушите свет!


Как-то в откровенном разговоре я попытался убедить Валентина Николаевича быть со спортсменами и тренерами помягче. Он улыбнулся: "В нашем виде спорта и помягче? Ты не представляешь, какой сразу начнется развал. Да ты сам это почувствуешь". И я почувствовал.

Мало кто знает, что после каждого вида программы чемпионата мира и Европы откатавшиеся фигуристы всех стран и народов устраивают большой, шумный и обязательно ночной праздник. В этом рисковом виде спорта шанс получить травму так велик, а конкуренция столь остра, что нельзя не дать выхода накопившимся страстям ни при победе, а уж тем более при поражении. И отель, где по правилам Международного союза конькобежцев (ИСУ) живут только фигуристы, руководитель команды и доктор, превращается после завершения любого вида (кроме женского одиночного, да и то не всегда) в шумящий улей с обязательным нарушением до этого железно соблюдаемого спортивного режима.

Как раз на пике российского триумфа Федерация фигурного катания доверила мне, скромному члену исполкома, быть руководителем на чемпионате мира или, скажем, Европы. И для нас с доктором сборной Виктором Ивановичем Андриановым начались бессонные ночи. Я убеждал, стыдил, просил, ставил всем в пример дисциплинированных Илью Авербуха и Таню Навку, и мне иногда даже стыдливо кивали, но коллектив бурлил.

И я даже не пожаловался, а просто без всякого умысла обронил про бессонницу президенту Федерации федерации фигурного катания Писееву, естественно, жившему в другом отеле. Как раз наутро было собрание команды. Писеев беседовал с ребятами, потом блестяще выступившими на Олимпиаде. И, уже поднявшись, в дверях вдруг бросил фразу: "Да, ребята, а что это вы не даете спать руководителю и доктору?". Я всерьез и не воспринял этого легкого упрека. А звезды восприняли, и еще как. Все оставшиеся дни мы спали спокойно.

Авторитет? Страх? Единоначалие? Считайте как хотите. Но все это работало. Валентин Николаевич не был и наверняка не стремился быть всеобщим любимцем, ангелом-миротворцем. Он строг. Мог отчислить из сборной, если не видел прогресса. Выдавал больше тренерам. Вступал в спор и с начальниками самого высокого ранга, убеждая в правоте - не собственной, а дела, за которого до боли в сердце боролся. Его упрекали в диктаторстве. Но когда однажды руководитель того же типа, что и он, снял Писеева с должности и бросил на сани с бобслеем, сильная вроде бы сборная в новом сезоне провалилась. То ли Валентин был везуч и скорее не жесток, а требователен, но, пересев в сани, он вдруг быстро сделал так, что его подопечные добились невиданных успехов. Помчались и бобслеисты, которые тогда только начинали.

Короче, Валентина Николаевича вернули в фигурное катание. И, как в сказке, с его возвращением вернулись и утраченные было победы. Наверное, руководить можно по-разному. Валентин Писеев руководил по-своему. И десятками золотых медалей доказал: его стиль руководства приемлем. И даже недруги соглашались, что Валентин для фигурного катания незаменим.

Выбирались из глубокой ямы


После великолепной для нас Олимпиады 2006-го в Турине все великие разом ушли в профи. Подобного в нашем фигурном катании никогда не было. Одними медалями сыт не будешь. Наступала иная пора, когда искусство фигуриста оценивали уже не в какие-то скромные премиальные гроши. Пошли проигрыши.

Я беспокоился, теребил - не конец ли это? Писеев, всеми обруганный и склоняемый, сохранял оптимизм. Втолковывал мне, что верит в нашу школу тренеров, которую даже уходами чемпионов вот так не разрушить. Да и советовал обратить внимание на молодых тренеров, которые вырастали из шинелей старшего поколения. Доказывал, что скоро мы вернемся, не можем не вернуться, называл фамилии малышей, из которых вскоре должны обязательно появиться... А критика все лилась, иногда напоминая по запаху помои.

И внезапно утихла. Это наши вернулись на пьедесталы. Нет, конечно, не один Валентин Николаевич возвратил все на круги своя. Помогали все: Федерация, тренеры, судьи, журналисты не из желтых изданий. Огромна их заслуга. Но был же вожак, мужественный и, признаем, жесткий лидер, который и подгонял, и бил, но и принимал удар на себя.

Очень личное


Со всеми случается. И со мной тоже. Заболел: "скорая", сразу операция, реанимация, не самая благоустроенная в мире больница. Предстояло далеко не быстрое восстановление. И первым, кого я увидел из окна, был Писеев. Он быстро передвигался по двору, потом куда-то вошел, исчез. И появился в нашей крошечной палате с больничными гостинцами и доброй вестью. Он переговорил с самым главным врачом. У тебя (то бишь меня) все хорошо, а будет еще лучше. Только не торопиться, следовать всем указаниям врачей, а затем в санаторий. Проведывал, звонил. Я выкарабкался и благодаря ему.

Удач!

У почетного президента Федерации фигурного катания на коньках Валентина Николаевича Писеева юбилей. Три раза по 25. Тут обычно пишут: а он все такой же. Нет, не такой. Помягчел. Но трудится в родной своей и нашей Федерации, упорно помогая регионам. Наезжает туда, доходит и до губернаторов. Кто не примет знаменитого спортивного руководителя! Его по-прежнему узнают на улице и забрасывают вопросами, как там фигуристы, в аэропортах.

Цитата :

В нашем виде спорта помягче? Тогда сразу начнется развал

Что пожелать? Здоровья и оптимизма. Впрочем, оптимизм у Валентина Николаевича как раз и остался прежним.