После того как российская спортивная пара Ксения Столбова и Федор Климов на старте финала Гран-при проиграли короткую канадцам Мэган Дюамель и Эрику Редфорду, вторая часть соревнований в этом виде программы для тех, кто в теме, мгновенно стала в разы более интересной.

Дело в том, что Ксения – человек, который крайне не любит проигрывать. Как другим, так и себе самой. Это тот уникальный тип спортсмена и личности, у которого все должно быть прекрасно: и занятое место, и катание.

И даже высшая ступень пьедестала не в радость при наличии собственных помарок. «Ксения всегда знала, чего хочет. И речь не только о местах. Ей важно быть лучшей фигуристкой мира», — сказала про ученицу тренер пары Нина Мозер. Причем эта характеристика была свойственна Столбовой с самых ранних лет.

В короткой программе россияне выступили по-рабочему, без разрыва аорты, баяна и других сопутствующих предметов. Но для лидерства этого оказалось мало. Именно поэтому на лице у Ксении после первого выступления совершенно отчетливо читалось желание порвать всех в произвольной программе на британский флаг.

А в другом углу ринга находились канадцы Дюамель и Редфорд. Эту пару всегда было принято отмечать в первую очередь за стремление к запредельной технической сложности. Однако в нынешнем сезоне Мэган и Эрик определенно намерены предстать перед публикой в качестве более многогранной пары.

И уже в Барселоне им удалось стать королем и королевой бала. Причем колоссальное впечатление произвело не только катание Мэган и Эрика (хотя они и выдали два своих лучших проката в жизни). Но и то, как канадцы держали себя за его пределами: спокойно, уверенно, как люди, очень хорошо понимающие собственные возможности и собственные задачи. Которых не способны вывести из себя какие-то посторонние мелочи или суеверия.

Победить соперников с такой железобетонной уверенностью крайне тяжело.
После окончания их первой пресс-конференции канадцы провели в пресс-центре еще минут 20 – абсолютно уникальный случай для спортсменов, еще не закончивших свои соревнования. Когда руководитель пресс-центра попытался прийти спортсменам на выручку, Мэган только с улыбкой заметила: мы совершенно не против. И продолжила фотографироваться и отвечать на вопросы всем желающим.

Канадцы рассказали массу любопытнейших вещей. Например, что после неудачи на Олимпиаде в Сочи, где они остались вне пьедестала, были настолько опустошены, что подумывали покататься годик и завершить любительскую карьеру. Но со временем разочарование отступило, и уже летом фигуристы, сделав выводы из прошлых ошибок, впряглись в работу с еще большим упорством, чем обычно.

От ставки на невероятную сложность они не отказались, даже наоборот. Однако, по их словам, пересмотрели свое отношение к спорту и решили больше никогда не возлагать на себя непомерный груз собственных ожиданий, который изрядно испортил им олимпийский сезон. Успокоились и решили идти своим путем.

Очевидно, в этом и заключается главный на данный момент козырь канадской пары. Потерпев неудачу в олимпийском сезоне, Дюамель и Редфорд раньше тех, кто преуспел, встали, отряхнулись и решили идти дальше. И, что логично, первыми из элиты в новом олимпийском цикле вышли на крейсерскую скорость.

Вероятно, именно такой соперник нужен был Столбовой и Климову, чтобы как следует встряхнуть молодых россиян и помочь окончательно оставить постолимпийскую усталость и инертность в прошлом. Ведь пережить олимпийский успех – по-своему не менее сложно, чем неудачу.
В Барселоне Ксения и Федор выдали, пожалуй, самый эмоционально наполненный прокат своего «Собора Парижской Богоматери». За исключением небольшой помарки, допущенной Столбовой на втором из трех прыжков в каскаде, его можно назвать безупречным.

Но Дюамель и Редфорд выдержали удар и ответили произвольной программой с четверным выбросом, тройным лутцем и четвертым уровнем за элементы. Не сорвали ни одного элемента и сохранили свое первое место без вопросов.

— Чем мы собираемся брать канадцев? – заметила после соревнований тренер россиян Нина Мозер. – Чистыми прокатами, отсутствием ошибок. Главное, сейчас не дергаться и не бросаться туда, куда не нужно.

Несмотря на то, что они показали в финале Гран-при, я продолжаю верить в то, что нужно идти своим собственным путем. Хотя у нас есть понимание, что нужно добавлять в программы к следующему сезону. Он для нас будет экспериментальным.
Отдельная тема – это выступление в финале Гран-при второй российской пары Юко Кавагути и Александр Смирнов. Несмотря на то что фигуристы были заметно напряжены и чересчур сосредоточены, в их катании все равно было столько щемящей красоты, что не подпасть под впечатление от проката было невозможно. Как и не восхититься тем, как ученики Тамары Москвиной боролись за каждый элемент. Или, может быть, дело в полной драматизма и преодоления истории этой пары, для которой так хочется хеппи-энда?

Другое дело, что первый стартовый номер и шестое место после короткой программы изначально не позволяли рассчитывать на многое при таком выступлении лидеров. В финале Кавагути и Смирнов так и остались последними.

— Я переживал не за место, не за соревнования, а за Юко, — заметил Александр после выступления. — После короткой она очень сильно расстроилась. До такой степени, что чуть ли не заканчивать хотела и уходить на новогодние елки вместо чемпионата России.

Я ее успокаивал, говорил: ну ты вспомни меня, сколько раз я подводил. Это спорт. Нужно уметь и проигрывать, и подниматься. И кататься так, как сегодня, все дни: и короткую, и произвольную, и показательные выступления.

Сегодня мы избежали серьезных ошибок, это радует. Юко, правда, немножко расстроилась, что уронила спину на четверном выбросе. А я отстал на параллельном вращении, поскольку из-за травмы не мог его тренировать. Но в плане эмоций мне сегодня наше выступление понравилось. Немножко тяжеловато было собираться. Зато очень хорошо и легко каталось вчера, в выходной день между короткой и произвольной программой. Сегодня было посложнее. От волнения у меня даже покраснело все лицо.

С оценками все понятно: спортсмены, занимающие шестое место, не могут претендовать на хорошие оценки за компоненты.

— Вы обсуждали, что случилось здесь в короткой программе?
— Нет. Я сознательно не стал трогать эту тему. Наоборот, постарался отвлечь Юко другими вопросами и мыслями. Не понимаю, что это было, какой-то злой рок, когда с хороших прыжков и выбросов она ложилась на лед плашмя. Но я не хочу знать причину и не хочу Юко об этом напоминать. Мы сейчас катаемся для того, чтобы кататься. И получаем удовольствие, когда прокаты получаются хорошими.

-​ Сергей, в произвольной, насколько мы помним, вы собирались «на риск, на риск, и еще раз на риск».
-​ Я и рискнул. Не знаю, как это объяснить... Я только не знаю, что сказалось. Я шел, реально шел на второй четверной, тем более, что первый у меня получился с помаркой. И мне из-за этого очень обидно. Лучше бы я вообще упал! Наибольшее, что я смог выжать из этой действительно очень обидной истории: добавить тройной тулуп. Только четверного он мне все равно не заменит. То, что второго четверного не было — мягко говоря, не есть хорошо.
-​ Зато лутц вы сделали.

-​ Если бы я еще и лутц не сделал, мне можно было не выходить в «кисс-энд-край». Потому что меня бы Этери Георгиевна (тренер Воронова, Этери Тутберидзе — прим. ред.) зарезала.
-​ Для вас это уже чуть ли не судьба: выходить на лед то после олимпийского чемпиона Ханю, в этот грохот ревущего зала, то после Хавьера Фернандеса в Испании, что, в принципе сравнимо с реакцией на Ханю. Прокомментируете?
-​ Начнем с того, что Хави является моим другом. Я ему апплодировал сегодня, несмотря на то, мы соперники. Я не видел, как он откатался, но как раз по реакции зрителей понял: Хави есть с чем поздравить. После вчерашнего, после того, что с ним случилось в короткой программе я рад, что он смог подняться, собраться. А в остальном я уже привык. В Японии кататься после олимпийского чемпиона-японца, в Испании после двукратного чемпиона Европы — испанца. По-хорошему это даже не столько злит, скорее — заводит. Мне становится интересно: а что я сейчас смогу?
-​ И смогли. А еще вчера говорили о том, что в финале Гран-при и шестым быть не стыдно.
-​ Я успел прочитать интервью своего тренера, не хочется быть попугаем, но кое-что повторю. Финал в Барселоне помог мне продвинуться в элиту. И это ощущение очень помогает в тренировках.
-​ На этот раз в раздевалке не было телевизора?
-​ Вы Москву вспоминаете и телевизор в раздевалке в «Лужниках»? Сейчас кризис, телевизоров стало меньше... А если серьезно, то и без телевизора по шуму с арены легко себе представить, что там происходит. Так что полностью отрешиться все равно невозможно. Но чем больше ты выступаешь на таком уровне, то постепенно привыкаешь. Человек привыкает ко всему. И к хорошему и, как ни странно, к плохому. Я уже для себя понял: значение имеешь только ты сам. Твой прокат. Надо как можно меньше думать о том, кто и что напрыгал, тем более — о баллах. Тем более, я их не выставляю, вы — тоже. Выставляют те девять людей.
-​ Сегодня не очень хорошо выступила Юля Липницкая. А у вас с ней общий тренер и вы, наверное, близко общаетесь. Вам удалось подойти к ней, поддержать?
-​ Я видел результат. У Этери Георгиевны спросил коротко: «Как Юля?». Услышал в ответ: «Не очень». И это все. Мы стараемся не заострять на таких вещах внимание, у меня своя работа, у Юли — своя. И моя работа меня ждала в тот момент впереди. Если Юля захочет поделиться — она поделиться, если нет — я к ней в душу лезть не буду. Не мое это дело. У нас одинокий вид спорта. И в кругу фигуристов как-то не пристало изливать душу. Мы никогда не общаемся в стиле: «Ну, ты как откатал? А ты?». Мы разговариваем по-другому: «Как твоя собака?», «А я сегодня долго стоял в пробке. И видел такую-то аварию». Мы стараемся меньше разговаривать о работе. Потому что у нас ее и так слишком много.