Сезон 2016-2017: Coach: Tamara Moskvina Choreographer: Peter Chernyshev, Tatiana Druchinina Former Coach: Nikolai Velikov, Igor Moskvin Music Short Program - All Alone by Joe Satriani Music Free Skating - Clair de Lune by Claude Debussy
Информация на сезон 2015-2016:
Спойлер:
Короткая программа - Барбара Стрейзанд и Брайан Адамс "I've finally found someone"; Произвольная программа - симфония "Манфред" П.И.Чайковского. Постановщик обеих программ Пётр Чернышёв.
СЕЗОН 2014-2015:
Музыка к программам: КП – «Размышления» из оперы «Таис» Ж.Массне ПП – симфония «Манфред» П.И.Чайковского
Александр Смирнов – о перспективах Медведевой, возрастном цензе и сломленной ЛипницкойПроект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга Фото: EPA Фигурист-парник Александр Смирнов завершил карьеру в 2017 году. С тех пор у двукратного чемпиона Европы (2010, 2015) и участника Олимпийских игр два основных занятия – участие в ледовых шоу и собственный клуб фигурного катания.
Мы поговорили о всех актуальных темах, интересующих любого поклонника фигурного катания в нашей страны.
– Расскажите о вашей роли в новом ледовом шоу Татьяны Навки по поэме Александра Пушкина «Руслан и Людмила». – Играю Ратмира – одного из витязей, которые борются за сердце Людмилы. В итоге в своих скитаниях я встречаю прекрасную рыбачку – ее играет Юко Кавагути – и попадаю в ее любовные сети.
– Помимо ледовых шоу после завершения карьеры вы организовали собственный клуб фигурного катания. – Да, именно клуб. Мы набираем детей от шести лет, а далее ограничений по возрасту нет. Есть профессиональное и любительское отделения.
– Вашему сыну пять лет – он ведь тоже уже фигурист. – Увы, под руководством отца балуется, плохо себя ведет. Он ходит в другую школу – поближе к дому.
– К Евгению Плющенко? – Нет, его клуб находится далеко.
– Ваш сын пересекался на льду с Сашей Плющенко? – Саша постарше. Мой сын занимается всего год, пока еще прыжки не делает.
– Но ему нравится? – Больше всего нравится набирать скорость – гонять на льду. Я не строю надежд, что он должен стать фигуристом. Пока сын занимается для здоровья. Раньше все занимались для здоровья, а потом затягивало.
– Ваша жизнь связана не только с фигурным катанием, но и с хоккеем. – У меня папа занимался хоккеем, очень любил его. Я пришел в фигурное катание в три с половиной года, а в хоккей набирали с семи-восьми. И вот когда мне исполнилось семь, папа говорит: «Ну что, Санек, научился стоять на коньках? Теперь давай в хоккей».
– А вы? – Ты что, пап, смотри, сколько здесь девчонок!
– Вы же занимались в Твери бок о бок с Ильей Ковальчуком? – Да, мы сменялись друг друга на льду. Сначала тренировалались дети-хоккеисты, потом мы. Когда были помладше, хоккеисты приходили пораньше – мы еще занимались – и стреляли по нам.
– Стреляли? – Клюшками. Когда кто-то падал – считалось, что ты попал.
– Это вражда или юмор? – Ну, мы были детьми, это скорее шутки.
– У фигуристов строгий режим. После завершения карьеры позволяете себе слабости? – Слабину можно позволить в еде, позже лечь. Организм уже восстанавливается хуже, но и усилий тратится меньше. Мы в нашем клубе стараемся все показывать на личном примере.
– Сколько нужно тренироваться профессиональному фигуристу? – Мы проводили на катке 6-7 часов. Сейчас ребята проводят 10-12 часов.
– Благодаря этому в фигурном катании сейчас прыжковая революция. Каков предел человеческих возможностей? Прыжок в пять оборотов? – Думаю, да. Но мы не должны забывать, что фигурное катание – это не только спорт, но и искусство. Люди приходят не только для того, чтобы смотреть, как спортсмены разбегаются и прыгают.
– Вы ведь сторонник возрастного ценза? Чтобы девочки участвовали в соревнованиях с 18-ти лет. – Период взросления нужно пройти. У маленьких девочек нет страха взрослого спортсмена. Взрослое катание – передача образа, смысла. Все-таки нужно время, чтобы этому научиться.
– Почему дискуссия насчет ценза такая болезненная? Люди как будто готовы поубивать друг друга. – Действительно, никто же не говорит, что юниорам надо запретить кататься. Надо развивать их чемпионаты – больше рекламы, посещаемости. Как это происходит с чемпионатами мира и Европы. Никто не говорит, что юниорам надо перекрыть кислород и никуда не пускать. Наше новое поколение, которое показывается элементы ультра-си, достойно только процветания и успехов.
– Может, сделать, как в единоборствах? Там весовые категории, здесь – возраст. То есть будут равноценные чемпионы мира без приписки «юниор». Например, сделать пять-шесть возрастных категорий. – Все равно таких чемпионов будут воспринимать, как юниоров. Раньше были соревнования среди профессионалов – уже совсем престарелых фигуристов. Думаю, таких изменений не будет.
– Что делать спортсменкам 18+? Евгения Медведева, Елизавета Туктамышева. Продолжение их спортивной карьеры выглядит безнадежно. – На 100 процентов с вами не соглашусь. Никогда не стоит опускать руки. Если страна посылает тебя на соревнования, ты защищаешь не только твои интересы. Если бы все было плохо и печально, никто бы Медведеву и Туктамышеву на Гран-при не послал. Девочки с характером, их рано списывать со счетов.
– В 30 лет вы сами говорили, что чувствовали себя динозавром. – Мы брали второй оценкой, но не только. Учили сложнейшие элементы.
– Вы с Юко Кавагути впервые в истории произвольных программ сделали два четверных выброса. – Это случилось на домашнем Гран-при в Москве. Вроде как установили какой-то рекорд. Мы обрадовались не тому, что это достижение, а просто тому, что сделали это. На тренировках работали очень много – и не всегда получалось. А тут – на соревнованиях.
– Вы с Юко дважды выигрывали чемпионат Европы, но вот на Олимпиадах как-то не сложилось. В Ванкувере – четвертое место. – Апогей любой спортивной карьеры – Олимпийские игры. Но не каждый хороший спортсмен обязательно становится олимпийским чемпионом. Есть те, кого обошла судьба. В Ванкувере нам помешала помарка как раз на элементе ультра-си.
– В Токио поедете смотреть Олимпиаду? – Если только пригласят. Все-таки работа.
– Наша сборная опять может остаться с нейтральным флагом. – Приятно, когда твой флаг поднимается на пьедестале. Но если будут эти происки, мы ничего сделать здесь не можем. Остается только бороться, еще сильнее показывать результат, как наша сборная по хоккею на Олимпиаде в Пхенхчане.
– Вы все-таки любите хоккей. – Посматриваю.
– Болеете за СКА? – Когда как. Вот нравится команда – болею. Всегда поддерживаю сборные по хоккею и футболу на чемпионатах мира. На большее сил не хватает.
– Юко Кавагути как-то обещала выучить гимн России и исполнить его на пьедестале. Удалось? – То, что она выучила – 100 процентов! А вот петь вы ее вряд ли заставите. Девушка стеснительная.
– Чем отличаются тренерские подходы Алексея Мишина, Тамары Москвиной, Этери Тутберидзе? – Мишин и Москвина – это представители питерской школы фигурного катания. Она всегда отличалась возвышенными программами, интересными постановками, классической музыкой. Они никогда не ругаются с учениками. Объясняют, общаются на равных, не унижают и не оскорбляют. В Москве, возможно, используется более жесткая система. Как мы видим, результат она тоже показывается.
– Так ведь можно сломать человека. – Можно. И мы видим такие случаи.
– Пример – Юлия Липницкая. – Это как раз то, что касается возрастного ценза. Девочки завоевывают медали – и ладно медали – они начинают зарабатывать огромные деньги. У них появляется корона. Испытание славой и деньгами – одно из самых сложных. Не каждый молодой спортсмен может его пройти. Липницкая была сломлена психологически. Алексей Урманов – ученик Мишина – долгое время работал с ней, пытался восстановить. Что-то они смогли. Но удержаться на том уровне уже никак. Теперь она может выступать только в шоу.
– Вы ловили звездняк? – Надеюсь, нет. Сам не помню. Друзья вроде не замечали. А что зазнаваться? Сейчас ты король, лучший, но завтра ты должен доказывать все заново. Никогда нельзя надевать на себя корону.
– Со стороны кажется, что парное фигурное катание в стагнации. – Это ложное впечатление. Слишком много СМИ говорят об одиночном катании. Пары готовятся так же много, как одиночники. Все идет хорошо – этап Гран-при в Канаде выиграли петербургские парники Александра Бойкова и Дмитрий Козловский.
– Как оцените их перспективы? – Перспектива хорошая, но ребятам главное держаться, не зазнаваться. Мы тоже стараемся им что-то подсказывать, когда видимся на льду. Считаю, у них хорошие шансы на Олимпиаду-2022. До этого времени они успеют опробовать образы и выбрать лучшие для себя варианты.
– Какие прыжки на сегодняшний день – вызов для парников? Планка, которую хочется покорить. – Сейчас очень много пар начинают прыгать тройные флипы, лутцы, каскады из двух тройных. Поддержки, подкрутки, выбросы – это травмоопасно, долго учить. Прыжковая часть популярнее.
– Самый сложный элемент, который лично вам долгое время давался. – Четверной риттбергер.
– Ваша программа «Манфред» считается одной из самых артистичных и художественно выдающихся в истории фигурного катания. Что так зацепило людей? – Совокупность. Постановщик – Петр Чернышев, идея Тамары Николаевны Москвиной, музыка, толика нашего исполнения. Мы тоже вложили в нее душу, откатывали долго.
– Когда ждать нового Плющенко? – Есть хорошие ребята, им просто надо подрасти. Проблема в том, что многие получают хорошие результаты, например, на Европе, и затем расслабляются. Надо не переставать работать над собой.
– Вы хорошо знаете Евгения Плющенко. Что позволило ему добиться рекордных результатов? – Евгений – трудоголик. Это с детства. Его так учили родители. Если хочешь кем-то стать в этом мире – должен работать. Он удивительно одарен. Развивал себя по-разному – и футболом занимался, и боксом.
– Многие недовольны, как Плющенко выставляет в Instagram с свои дорогущие машины. Вам это близко? – Я вообще стесняюсь, когда меня узнают на улицах.
– Кстати, часто ли узнают? – Каждые полгода я менял и прическу и образ – рад, что узнают нечасто (смеется).
Юко Кавагути - о смене гражданства Загитовой, роботах на льду и почему в Японии так любят российских фигуристокПроект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга Фото: EPA Она отказалась от японского гражданства, чтобы выступать за Россию. Выиграла два золота чемпионатов Европы в паре с Александром Смирновым, участвовала в Олимпийских играх.
Что сейчас делает Юко Кавагути, почему она осталась в России и планирует ли возвращаться в Японию?
– Когда вы только приехали в Петербург более 10-ти лет назад вас поразил черный снег. В Японии такого нет. Сейчас привыкли? – Это было в декабре. Было очень холодно. Сейчас теплее стало.
– Из-за глобального потепления? – Наверное, да (смеется).
– Вы верите в него? – Да, потому что в России становится теплее. Каждый год все теплее.
– И в Японии? – Тоже.
– Страшно. И все-таки – вы привыкли к Петербургу? – Да. Когда я прилетаю откуда-то в Питер, чувствую – прилетела домой.
– Со мной учились несколько японцев. Они не могли привыкнуть к местной еде. Как с этим у вас? – В рестораны я не хожу. Ем домашнюю еду, она очень вкусная. Особенно дома у Тамары Николаевны Москвиной. Ее муж Игорь Борисович готовит просто о-о-очень хорошо.
– И он ваш тренер. – Да, он мой самый первый тренер, научивший базовому парному катанию.
– Это было в США? – В США и здесь, в Петербурге.
– Что он готовит? – Борщ, суп. Сейчас, правда, перестал.
– И что теперь делать? – Прекрасно готовит дочь Тамары Николаевны (смеется). Я только ее блюда ем.
– У вас прямо полный пансион. – Да!
– У Александра Смирнова свой клуб фигурного катания. У вас есть что-то подобное? – Я работаю с японскими детьми. Никакой школы нет, это что-то вроде физкультуры. Раз в неделю. Оказывается, в школе у них не очень развита физкультура. А я их гоняю, чтобы держать в форме.
– Помимо этого занятия вы участвуете в ледовых шоу. Например, по поэме Александра Пушкина «Руслан и Людмила». Расскажите о вашей роли. – Играю роль рыбачки. Возлюбленной героя Александра Смирнова.
– Вам близок этот образ? – Не очень.
– Почему? – Мне хочется чего-то веселее. Но и такую роль сыграть смогу.
– Ваша любимая роль на льду? – Возможно, в программе «Манфред», но на самом деле мне все роли очень нравились.
– Все ваши программы, конечно, связаны с Тамарой Москвиной. В свое время ради нее вы переехали в США, а затем и вовсе отказались от японского гражданства в пользу российского. Тянет ли вас на родину сейчас, после завершения карьеры? – У меня часто возникает такое желание. Но пока еще есть дела в России. Хочется помогать Тамаре Николаевне. Если я смогу продолжать ей помогать, еще хочу покататься и потренировать. Мне интересны ледовые шоу, это очень интересно.
– Но все-таки вы вернетесь в Японию? – Пока ничего не могу сказать.
– За текущими делами в фигурном катании следите? – За кем-то конкретно не слежу. Мне это нужно и интересно как техническому специалисту. Это работа. Я не очень люблю смотреть фигурное катание, но, например, сейчас поеду в Японию комментировать.
– Для местного телевидения? – Да, на японском языке.
– На Олимпиаду в Токио полетите? Может быть, в качестве посла. – Мне очень хочется, но пока таких предложений не поступало. Хочется помочь спортсменам в адаптации. Быть мостом между Японией и России, использовать свой жизненный опыт.
– Может быть, дадите какой-нибудь совет прямо сейчас? Чего я должен опасаться в Японии? – (Кавагути не поняла вопрос)
– Есть такой нафталиновый сериал «Сегун», там англичанин никак не может приспособиться к бумажным стенам и дверям, все время рвет их. – Не знаю. Когда красный свет – нельзя переходить дорогу! Даже если машин нет.
– Дрон собьет? – Нет, просто с этим все очень строго.
– Когда вы начинали заниматься фигурным катанием, в Японии оно не пользовалось спросом. – Да, с пяти лет я занималась раз в неделю, не больше. Тогда наш вид спорта действительно не был так популярен.
– В какой момент все изменилось? – Даже когда появились чемпионки, фигурное катание не было развито. Мидори Ито выиграла в 1992-м. Выдающаяся чемпионка! Но у нас очень мало катков, не так много как в России.
– А какой вид спорта №1 в Японии? – Бейсбол. Американское влияние.
– В Японии очень популярны российские фигуристки. Кто популярнее – Загитова или Медведева? – Когда они катаются, я в Японии не бываю, поэтому не могу сказать. А вообще да – японцы очень любят русских фигуристов, балет. Относятся с уважением к вашей культуре.
– Но для меня все-таки загадка, почему в Японии так любят русских фигуристок. – Потому что они хорошо катаются. Прежде всего из-за спортивных результатов. И еще девочки очень красивые. – Что сейчас происходит в парном катании? Какие новые вызовы для спортсменов? – Из-за правил нет другого выбора – приходится очень серьезно развивать именно техническую сторону. Чтобы выполнить этот уровень, необходимо работать над огромным количеством элементов. Артистизм уходит. Мне кажется, скучно стало смотреть. Нет изюминки, на нее просто не хватает времени.
– То есть фигуристы превратились в роботов? – Речь тут даже не о прыжках, ведь у нас парное катание. Но некоторые красивые поддержки, например, не засчитываются. Тогда что нужно делать в фигурном катании, если не красивые элементы? Жертвовать красотой. Тысяч одинаковых вариантов исполнения элементов не бывает, поэтому все выглядит одинаково. Ну, это спорт. Так надо, но мне жаль.
– Вы пришли в серьезное фигурное катание как раз благодаря красоте. Посмотрели на золотое выступление Елены Бережной и Антона Сихарулидзе на Олимпиаде-2002. – Да, именно так.
– Сейчас же, как вы сами заметили, все гонятся за техникой. В одиночном женском катании наступила эпоха юных учениц Этери Тутберидзе. Что делать той же Алине Загитовой, которой всего 17 лет, а ей уже сложно будет отобраться на следующую Олимпиаду. Может быть, ей сменить гражданство на японское? – Да кто знает, как сложится отбор на Олимпиаду? Что будет с этими четверными, юниорским катанием? У нее тоже есть шанс.
– Бороться с юниорками? – Сдаваться никогда не нужно.
– Что делать Елизавете Туктамышевой? – Она еще молодая.
– Разговоры про ее пенсионный фигурный возраст – бред? – Да (смеется). Все еще впереди. Пусть катаются.
– В 2016 году вы читали Агату Кристи на русском языке. С тех пор еще что-то читали? – На русском языке мало читаю, перехожу обратно на японский.
– Как у вас с правами? – (недоумевает).
– Водительскими. Вы долго пытались их получить. – Недавно я получила японские права – три недели назад. В Японии права – очень важный документ – как паспорт. Паспорта у нас нет. Права – это все. Для иностранца получить их – сложнейшая задача. Строгие проверки. Это для меня как победа на Олимпиаде.
– Вы уже собираетесь приобрести автомобиль и кататься по Петербурге? – Здесь? Не знаю.
– Страшно? – Нет, здесь у меня тоже есть водительские права. У меня метро рядом с домом – это удобно.
– Вы по-прежнему видите сны на трех языках? – Да, не знаю, как так получается. В основном снятся на японском и русском, на английском уже реже. В зависимости от того, кто появляется во сне.
«Как завести дружбу в России? Вместе выпить!» Японская фигуристка стала своей в Питере
Юко Кавагути отказалась от японского паспорта, чтобы тренироваться у Тамары Москвиной, и первой в истории сделала два четверных выброса в одной программе
Юко Кавагути родилась в японском городе Фунабаси, в 18 лет переехала в США, а еще через три года — в Россию. Во всем виновато фигурное катание. Увидев на Олимпиаде в Нагано выступление Елены Бережной и Антона Сихарулидзе, Юко решила, что хочет быть как они, бросила одиночное катание и отправилась за тренером русских чемпионов Тамарой Москвиной — сначала в Штаты, потом — в Петербург.
Весной 2006 для Юко нашелся перспективный русский партнер — Александр Смирнов. С 2008 года они начали выступать за Россию. Почти 10 лет совместной спортивной жизни принесли две личных бронзы и командное серебро на чемпионатах мира, два золота на чемпионатах Европы и три золота в России. Перед Сочи-2014 они тоже были в числе главных претендентов на медали, но пропустили Олимпиаду из-за травмы Александра. Практически завершая спортивную карьеру, Кавагути и Смирнов первыми в истории исполнили сразу два четверных выброса в одной программе. В интервью Sport24 Юко объяснила, почему не жалеет, что отказалась от японского паспорта, как переживала пропуск Олимпиады в Сочи и чем японские фанаты фигурного катания отличаются от русских. А еще рассказала про Петербург Достоевского и русско-японский конфликт вокруг Курильских островов. — Вы переехали в Россию 15 лет назад. Чувствуете себя здесь как дома? — Сложный вопрос. Знаете, здесь меня называют японкой, когда приезжаю в Японию, представляют как российскую спортсменку. Получается, зависла где-то между Россией и Японией. Я живу в Петербурге, и мне, правда, хорошо. И вообще, кажется, я стала лучше понимать русских. Это ощущение появилось не так давно. Я сейчас не про речь, а про характер. Когда только приехала, тяжелее всего было принять, что здесь люди так свободно нарушают личные границы друг друга, раздают какие-то советы, когда ты не просишь об этом. Вы даже можете не знать друг друга. Но мне очень повезло с близким окружением. Прежде всего — с Тамарой Николаевной. Она до сих пор меня защищает. И я, правда, ни разу не сталкивалась с такой ситуацией, когда могла бы даже просто подумать: «Все — это уже точно невозможно терпеть. Я домой». Что так и не смогла понять до конца, это русский юмор, в том числе — шутки Тамары Николаевны. У нее черный юмор, жесткий. Первое время постоянно обижалась. Сейчас, конечно, намного лучше. Можем похохотать вместе.
— Проговаривали этот момент или она интуитивно поняла: что-то не так? Мы разговаривали, да. Она сначала даже пыталась мне объяснять, над чем надо смеяться, причем по-английски. Сейчас такое тоже иногда случается. Но я уже говорю: «Тамарочка, объясните, но только по-русски. Я говорю по-русски». Просто она английский сейчас использует достаточно редко, и я от него отвыкла — в итоге получается не очень. Со мной все почему-то стараются заговорить по-английски. Для меня это даже немного забавно, но понятно: ко мне не надо очень долго присматриваться, чтобы понять, что я иностранка. Я прекрасно понимаю английский язык. Но обычно, когда слышу его от русских людей, он дается мне немного сложнее. А еще: я же слышу, как человек пытается перевести свой вопрос с русского на английский, подбирает выражения, выстраивает грамматику — в такие моменты тяжело не засмеяться. — Вы правда достаточно уверенно говорите по-русски. Как учились? — Мне довольно легко даются языки. В грамматике я, конечно, полный ноль. Но понимать язык и говорить на нем начинаю быстро. Какую-то общую картинку улавливаю практически сразу. Когда переехала в Россию, знала всего пару слов. До переезда несколько лет прожила в Америке, где тогда работал Игорь Борисович Москвин, муж Тамары Николаевны, мой первый партнер Саша Маркунцов тоже был русским. Мы все общались на английском, но я постоянно слышала русскую речь. Говорить не могла, но, видимо, что-то в голове откладывалось. А потом поступила в СПбГУ, на факультет международных отношений. Здесь, конечно, главным был русский язык. А учебный план был выстроен так, что у меня не было времени раскачиваться — надо было сразу включиться и работать. Зато теперь могу не только свободно говорить, но и читать на русском. Честно признаюсь: удается не очень много. Пробовала читать классику — тяжело. Перешла на Агату Кристи и Артура Конан Дойла — на русском, конечно. Сейчас как раз дочитываю книги про Шерлока Холмса. Я его читала когда-то на английском, поэтому сейчас легче воспринимать на русском. — А кого из русских классиков читали? — Начинала Достоевского — «Бедные люди». Мне очень его советовали, рассказывали, что там как раз описывается Петербург. Город униженных и оскорбленных, правильно? Но это не мой Петербург, конечно. Слышала, что многие местные даже сходили с ума. Это неудивительно — все вокруг так давит.
Вообще, я заметила, что русские писатели немного тяжелые, не в смысле языка и стиля. А в том смысле, что почти все очень грустные. Даже Пушкин. Вроде бы о любви, а с грустью. «Я вас любил, любовь еще, быть может, в моей душе угасла не совсем» — одна из первых строчек, которую выучила когда-то на русском языке. — Вы говорите, что Петербург Достоевского — не ваш. А какой ваш? — Это для меня очень сложный вопрос. Люблю свой район, где у меня квартира. Оттуда все видно: Летний сад, Дворцовый мост. Очень красиво. Еще одно любимое место — наш каток. Я там как-то сразу успокаиваюсь, чувствую себя как дома. В Петербурге много прекрасных парков. Прогуливаешься и чувствуешь себя какой-нибудь графиней — сразу представляешь себя в роскошном платье, хочется расправить плечи, поднять голову. Раньше постоянно ходила в Мариинский театр. Сейчас перестала, хотя возможность есть. Очень расстроила одна постановка. Уровень балета стал хуже, а цены — выше. Так быть не должно. Не хочу поддерживать такой балет. Для меня это вообще больная тема. Я с детства мечтала стать балериной, учиться в Вагановском училище, тоже здесь, в Петербурге. Но мама очень любила фигурное катание и заставляла меня заниматься. Я злилась, конечно, а теперь благодарна: мечта отчасти сбылась, я живу в Петербурге, а в парном катании есть что-то и от балета тоже. *** — Тамара Николаевна рассказывала, что вы напросились к ней на тренировку, отправив письмо по факсу. Это правда? — Да. Написала, что хочу заниматься парным катанием и кататься так же красиво, как Лена Бережная. Искренне и даже немного по-детски думала, что как только поменяю тренера, сразу стану второй Бережной. Тамара Николаевна, конечно, отказала. Она вообще сначала хотела отделаться от меня любым способом, но я была очень упрямой. Тогда она использовала последнюю уловку: предложила приехать на сбор в Америку, думала, наверное, что я не поеду. А я приехала. — С вашим первым партнером Александром Маркунцовым вы начинали кататься за Японию. Почему в итоге не получилось? — Тогда русским даже просто приехать в Японию было сложно, не говоря уже о том, чтобы получить гражданство. А без этого мы, естественно, никак не смогли бы представлять страну на серьезных соревнованиях. Кроме того, в ISU действовало правило, что нам нужно было минимум три месяца провести в Японии, никуда не выезжая. Мы не могли себе этого позволить, потому что оказались бы без тренера. Было слишком много бюрократии и препятствий. — Обратный переход оказался проще? — Да. Федерация фигурного катания была очень заинтересована в том, чтобы я переехала в Россию и получила гражданство. Я почти не занималась никакими бумажными вопросами. Единственное, что нужно было от меня — поступить в университет. Когда приезжаешь как студент, многие вопросы решаются автоматически. В то время в парном катании как раз была смена поколений, ушли почти все лидеры. С 2008-го и до 2010-го практически никого не было, а для спортивных пар в русском фигурном катании это слишком непривычно, один из главных видов, с очень богатой историей. РИА Новости На этом фоне было хорошо, что я японка по рождению, русская — только по паспорту. У нас всегда был аргумент, что мы не совсем настоящая русская пара, подстраховка от слишком высоких ожиданий. Мы прекрасно понимали, что не сможем с ходу стать первыми на международном уровне, но аргументы, которые актуальны для россиян, к нам можно было применять не всегда. Не было такого давления. Никто не мог нам сказать, что это мы прервали славную победную традицию русских пар — мы и сами не вполне русская пара. В какие-то моменты это становилось обидно. Но, с другой стороны, сохранило немало нервов. — Отказаться от японского паспорта было сложно? — Непросто, но я понимала, что когда-нибудь смогу его вернуть. Тогда я хотела тренироваться у Тамары Николаевны, добиться каких-то результатов в парном катании и готова была сделать все, что для этого потребуется. Ничуть не жалею, что все сложилось так, как сложилось. Я полюбила Россию. — Помните первые тренировки в России? Насколько велика разница в подходах к работе здесь и в Японии? — Когда я начинала заниматься, фигурное катание в Японии не было таким популярным. Не было условий, а, значит, и спортсменов. Мало льда, кроме того, фигурное катание — дорогой вид спорта. Аренда льда, тренер, коньки, костюмы — в Японии это реально большие деньги. И почти все расходы — на родителях. Можно сравнить только с теннисом. Помню, очень удивилась, когда мой первый русский партнер рассказывал, что в России могут заниматься фигурным катанием просто для здоровья. Конечно, это немного расслабляет спортсменов. Людям сложно оценить то, что дается бесплатно, как лед, например. В Японии понимают, что платят за каждую минуту на льду, и стараются использовать время максимально эффективно. В России прямо во время тренировки могут отвлекаться, шутить, обсуждать какие-то другие темы. Не говорю, что это плохо — просто немного удивительно. *** — Самый тяжелый период за время выступлений за Россию? — Мы тратили много времени и сил на лечение и разные операции. Каждый раз было непросто возвращаться после них на лед. Но тяжелее всего было, когда Саша получил травму перед Играми в Сочи. Я до самого последнего момента верила, что мы сможем выступать. Я держала себя в форме, готовилась, тренировалась даже больше, чем обычно. Когда твой партнер травмирован, чтобы облегчить ему возвращение в спорт, нужно самой пахать за двоих. Теоретически Саша успевал вернуться. Но решил не рисковать. Может, не очень уверенно себя чувствовал, может, что-то еще беспокоило. Я ничего не могла сделать. Только терпеть. После Сочи у меня была мысль поменять партнера и уехать. Но так получилось, что у нас начался тур, мы много катались, у Саши появилась какая-то уверенность, и главное — желание снова выступать и бороться. И все перемены в моей жизни отменились сами собой. РИА Новости — Как вы пережили саму Олимпиаду? Понятно, что выступление в Сочи должно было стать одним из главных моментов в карьере. — Я просто уехала на это время из России. Находиться здесь было просто невозможно — со всех сторон только и слышно: «Олимпиада, Олимпиада». Ко мне приехала мама, и мы уехали в Хельсинки. А там — полнейшая тишина, никому вообще неинтересно, что там происходит в Сочи. Я смогла переключиться. — Соревнования спортивных пар — одни из самых опасных. У вас бывали такие ситуации, когда вы понимали, что на грани? — Серьезной угрозы для жизни никогда не было. Но был один неприятный момент во время шоу в Японии. Саша Смирнов наехал коньком на руку — столько крови я, наверное, никогда не видела. Хорошо, что палец в итоге удалось спасти. Это было практически сразу после того, как мы встали в пару. Мы оба даже не поняли, как это произошло. И я точно не могу ни в чем винить Сашу. Единственное — осталась небольшая обида, что в тот самый момент он ничего мне не сказал, не извинился. Наверное, сам так испугался, что не знал, как правильно отреагировать. Понимаю, что такие вещи надо забывать достаточно легко, прощать. Сказать «извини», в принципе, тоже несложно — одно слово, а как меняется вся картинка. Мне бы сразу стало легче, еще тогда, 12 лет назад — и все, больше никаких мыслей и рассуждений про ситуацию. Но есть люди, которым очень сложно признавать вину. Это реально доставляет им большой дискомфорт. Я это не очень понимаю, но учусь принимать. — Насколько знаю, у вас вообще были достаточно сложные отношения в паре. — Наверное, можно так сказать, да. Но Саша многому меня научил. Он хороший человек, хоть и непростой. Мы практически не общались в жизни в то время, пока выступали вместе. Я научилась понимать с полувзгляда, в каком он настроении, и в зависимости от этого, выстраивать наши отношения. На самом деле, это очень важно. Нельзя было, чтобы Саша, например, выходил в плохом настроении и злился на меня, когда делает выброс — в конце концов, это вопрос моей безопасности и даже жизни. — А Тамара Николаевна как-то пыталась наладить контакт между вами? — Конечно, особенно сначала. Перед Ванкувером у нас было совсем мало времени, и она взяла на себя роль посредника между нами. Нам, по сути, даже не надо было общаться друг с другом — все было через Тамарочку. И все было очень просто. Но после Олимпиады она решила немного отойти в сторону, чтобы мы, наконец, начали разговаривать. РИА Новости В какой-то момент я поняла: чтобы наладить с Сашей контакт, надо вместе выпить. Это самый простой способ завести дружбу в России. Когда человек выпьет, он становится веселее, общительнее, расслабляется. Я умею пить, и с этим не было бы проблем, но это не самый правильный способ наладить отношения между действующими спортсменами. Чтобы осуществить этот план, нужно было еще найти правильный момент, чтобы не в ущерб тренировкам, а это почти нереально сделать. Во время одного из гастрольных туров, уже после Сочи, мы оказались вдвоем в купе в поезде, ехать часов 12, что делать — выпили немного и, наконец, поболтали. Столько всего удивительного узнали друг о друге. Для меня, например, было открытием, что Саша все это время думал, что раздражает меня, что я его недолюбливаю, ненавижу даже. Я еще немного старше, и он думал, что не воспринимаю всерьез его советы, когда речь заходит о каких-то технических моментах. А я всегда старалась уважать его мнение и думала, он это видит и чувствует. Столько лет катались, столько всего друг о друге думали — и никак не могли поговорить… Просто не укладывается в голове. Это было большое открытие. После этого мы начали друг друга понимать, больше доверять другу другу, и это сразу отразилось на катании. Мне стало намного интереснее приходить на тренировки, придумывать что-то, потому что я чуть больше стала чувствовать человека, с которым работаю. *** — В одном из последних сезонов вы исполняли произвольную программу с двумя четверными выбросами. Сейчас элементов такой сложности у спортивных пар нет. Это регресс или забота о спортсменах? — Если честно, никогда не воспринимала четверные выбросы как что-то очень опасное. Если уж на то пошло, то некоторые поддержки намного опаснее. Конечно, партнерша рискует при исполнении выброса. Но нельзя выходить на лед с чувством страха. Не раз замечала: случается именно то, чего ты больше всего боишься. И здесь вообще неважно — тройной выброс или четверной. Иногда на тренировках я боялась делать тройные выбросы, и мы просто не отрабатывали их в этот день.
— Как оцениваете то, что сейчас делают русские девочки? — Пока они маленькие, с такими прыжками, конечно, легче справляться. И риск получить травму — ниже. Когда прибавят в весе, станет опаснее. Мне нравится позиция Саши Трусовой. Она не просто гонится за высокими баллами — она хочет делать то, что не делал никто до нее. Мне кажется, это очень правильная мотивация. Для меня, например, тройной и четверной выброс несильно отличались — ни с точки зрения психологии, ни с точки зрения техники исполнения. Четверные мне нравились даже больше. И не потому что мы с Сашей гнались за рекордными оценками. Вовсе нет. Мне нравилось исполнять выброс. Это вообще один из моих самых любимых элементов. Когда только перешла в парное катание, сразу решила: надо учить то, что не делает почти никто в мире. Четверной выброс был главной целью с самого начала. Даже участие в Олимпийских играх было на втором плане. — В Японии в женском катании тренд на сложность сложился даже раньше, чем в России. Вы успели застать это время, когда были одиночницей? — Да, для всех японских девочек-фигуристок тогда главным примером была Мидори Ито. Она же первой в истории прыгнула тройной аксель, еще в 80-х, кажется, когда ей было 14. Я тоже пробовала тройной аксель и четверной тулуп. Приземляла оба. В Японии уже тогда понимали: четверные прыжки обязательно придут в женское катание. Спортсменам всегда интересно делать что-то новое, болельщикам — наблюдать за их попытками. Выучила двойной аксель? Давай дальше! — Нет ощущения, что в парном катании вы завершили карьеру слишком рано и был еще не один повод сказать: «Давай дальше»? — Решение о том, что мы завершаем карьеру, по сути, принимал Саша. Я хотела кататься еще, хотя бы год. Последний сезон получился сложным, я боролась с последствиями серьезной травмы — разрывом ахиллова сухожилия, но мы выступали, я не успевала восстанавливаться и не могла показать все, что умею. В тот момент я даже поняла Сашино решение пропустить Игры в Сочи. Он понимал, что не сможет кататься на максимуме, а по-другому не хотел. Только к нему мы тогда прислушались, а когда пауза понадобилась мне, почему-то решили не останавливаться. РИА Новости Когда смотрю сейчас наш последний прокат, мне так стыдно, потому что это явно не наш уровень. У меня одна нога вообще не работала. Практически сразу после того, как мы закончили, начали поступать предложения от различных шоу. Но я сразу сказала: если мы завершаем спортивную карьеру, значит, я беру паузу, чтобы полностью восстановиться. А потом хотя бы в шоу показать достойное катание. На самом деле, я все еще надеялась, что мы захотим вернуться. Но Саша решений не меняет, я не могла его переубедить. Конечно, он устал. Появилась семья, ребенок. Старые травмы периодически давали о себе знать. Но главное — все же не было желания. Когда чего-то очень хочется, не обращаешь внимания на проблемы. *** — Из чего сейчас складывается ваша жизнь? — Катаюсь в шоу. Сдала экзамены на технического специалиста парного катания. Мне сейчас легче смотреть фигурное катание с этой позиции, когда оцениваешь исключительно качество исполнения элемента, а не смотришь, сколько души вложено в ту или иную программу. Мне это интересно, хотела бы когда-нибудь поработать на самом высоком уровне. — Не боитесь хейта, который ежедневно обрушивается на судей? — Нет. Я понимаю, что в фигурном катании это просто неизбежно. У нас очень субъективный вид спорта. Да, есть правила, но все равно всегда остается человеческий фактор. Нет такого: кто быстрее прибежал, тот и чемпион. Разобраться во всех тонкостях судейской системы или работы техспециалиста простым болельщикам просто нереально. Они и не пытаются — все делают на эмоциях. А контролировать чужие эмоции я не могу и не должна. Но за все время в спорте хорошо научилась на них не реагировать. — Расскажите про шоу, в которых принимаете участие? — Мы с Сашей уже несколько лет работаем в шоу по приглашению Татьяны Навки. Мне очень нравится. Почти все лето провела в Крыму, на гастролях с «Золушкой». Сейчас гастролируем с «Аленьким цветочком». У меня небольшая, но интересная роль: играю зонтик. Очень необычно. РИА Новости — Выступать в шоу намного проще, чем соревноваться? — Я бы так не сказала. У Татьяны Навки все очень грандиозно, никаких послаблений. Во время подготовки Татьяна постоянно на льду, очень активно участвует в постановке, контролирует буквально каждый момент. Так было и с нами, и с новым шоу — «Спящей красавицей», видела кусочек прокатов. Мы с Сашей фактически катаем полноценную соревновательную программу, делаем сложные поддержки и тройной выброс. При том выступаем в сложных, практически театральных костюмах и масках. Это отдельный вызов. Когда ты в маске любой, даже самый простой выброс по ощущениям как четверной. Свет во время шоу тоже особенный — темнее, чем на соревнованиях, все бликует, мигает. К нему каждый раз надо привыкать по-новому. Но это наша работа. А еще сейчас мне приходится больше времени проводить в тренажерном зале. После всех травм держать себя в форме по-другому просто не получится. Возраст тоже берет свое. Мышцы быстро теряют тонус. — Александр Смирнов занялся тренерской работой. Вы не готовы присоединиться? — Нет. Пока не могу работать со взрослыми спортсменами. Все еще немножко ревную Тамару Николаевну к ним, даже соревнования смотрю одним глазком. Но занимаюсь с маленькими детьми, самой младшей группой. С ними проще, они еще не научились говорить «не могу, не хочу». Работаю даже с детьми из Японии, которые здесь живут. У них в школе нет физкультуры — приходят вместо нее ко мне. — Не думали получить тренерское образование, на всякий случай? — Нет. Мне пока хватает моих двух. Кроме диплома СПбГУ, есть еще диплом государственного морского технического университета. Изучала там экономику и управление на предприятии машиностроения.
Мне было бы интересно поработать в японском посольстве в Москве или в каком-нибудь представительстве российской фирмы в Японии. — В СПбГУ вы учились на факультете международных отношений, а в дипломной работе рассматривали русско-японский конфликт вокруг Курильских островов. Почему именно эта тема? — Более актуальную тему, которая касается Японии и России, было просто невозможно выбрать. Я понимаю, почему у России такая жесткая позиция по этим четырем островам. На Окинаве есть американская военная база, и, конечно, это воспринимается как потенциальная угроза. Но в Японии никто не планирует использовать острова для каких-то политических игр — нужна рыба и новые территории. Для островного государства это реально острый вопрос. У нас очень высокая плотность населения, а большая часть страны при этом находится в опасной зоне — случись что, людям просто некуда будет деться. Не все города можно восстановить из руин. — Если бы вам нужно было урегулировать этот вопрос, что бы вы предложили? — Я бы предложила организовать на островах что-то вроде свободной экономической зоны. Пусть территория принадлежит Японии, но со всеми возможными льготами и привилегиями для русских. Но сейчас на это вряд ли кто-то согласится. Уступив в этом вопросе Японии, Россия создаст очень опасную ситуацию — слишком много соседей, которые всерьез претендуют на ту или иную часть территории. *** — На японском этапе Гран-при в этом году вы выступали в роли комментатора. Как вам такой опыт? — Интересно, но сложно. Обо всем, что связано с фигурным катанием, я привыкла говорить по-русски. Иногда люблю порассуждать красиво, но мне не очень нравится, как все эти рассуждения звучат на японском языке. Поняла одну вещь: «Хочешь сказать красиво — говори по-русски». — Фигурное катание в современной Японии — почти религия. Откуда такая любовь? — Все началось в 2006, когда Сидзука Аракава выиграла Олимпиаду в Турине. У Японии появилась своя чемпионка — первая в фигурном катании. К тому же в Турине не было других серьезных достижений. Конечно, все были в восторге. Все видели по телевизору эту победу. Фигурное катание вообще очень эффектно выглядит по ТВ. Getty Images — Есть версия, что фигурное катание идеально вписывается в представление японцев о прекрасном, потому что это симбиоз спорта и искусства. — Так было раньше. Сейчас в Японии два типа фанатов. Одни действительно любят фигурное катание как спорт и как искусство. Другие просто выбирают себе кумира — Юдзуру Ханю, например. Им по большому счету наплевать на остальных фигуристов и фигуристок. — А откуда тогда такая любовь к русским фигуристкам, к Медведевой и Загитовой? — Они просто очень красивые. Современный эталон. Они выглядят как настоящие иностранки, а в Японии сейчас как раз мода на славянские и европейские лица. Это касается не только фигурного катания. Среди актеров в топе сейчас тоже почти нет азиатских. Внешность решает все. Вообще, фигурное катание в Японии очень быстро превращается в шоу-бизнес. А фигуристов воспринимают как поп-звезд. И это большой миф, что японские болельщики умеют поддерживать любых спортсменов. Фанаты фигурного катания сходят с ума не только в России.
Радио Зенит 89.7 FM 26 мар 2020 в 13:12 "На карантин уходят не просто так, а люди, которые побывали за рубежом. Я не знаю ребят-спортсменов, которые ушли на изоляцию сами. Это делается именно по рекомендации, после примета они сидят дома. Остальные, конечно же, проводят занятия дистанционно, общаясь с тренером по интернету. Сейчас все это развито. Кто-то занимается дома, кто-то выходит на стадионы, потому что все площадки и занятия внутри комплекса запрещены. Тренируются только сборники и кандидаты в мастера спорта под жестким присмотром. Естественно, все соблюдают меры предосторожности. Обязательно при входе на каток и тренер, и дети, и взрослые надевают маски. Специальным пистолетом измеряется температура, руки обрабатываются антисептиком. Стараемся, как можно меньше контактировать с людьми. В нашем клубе пока никто не болел, никаких подозрений не было. Все занимались и чувствовали себя отлично" (с) Александр Смирнов.
Все актуальные темы, связанные с фигурным катанием, Роман Никитин обсудил с двукратным чемпионом Европы, серебряным призёром командного чемпионата мира и трёхкратным чемпионом России Александром Смирновым! Полную версию беседы слушайте в нашем подкасте!
Savta Admin
меня зовут : ЕвгенияСообщения : 115112 Регистрация: : 2014-09-24 Откуда : Navka - Ice Queen
Александр Смирнов: «Будем налаживать мосты и учиться работать удаленно»
В нынешнее непростое время в гости к Радио Зенит заглянул двукратный чемпион Европы, серебряный призёр командного чемпионата мира и трёхкратный чемпион России Александр Смирнов. Роман Никитин узнал мнение спортсмена на самые актуальные темы, связанные с фигурным катанием. - Самоизоляция, карантин… Александр, как вы живете в такое непростое время? - Постановления действует с 26 марта, а до этого дня мы тренировались в нашем клубе. Естественно, все соблюдают меры предосторожности. Обязательно при входе на каток и тренер, и дети, и взрослые надевают маски. Специальным пистолетом измеряется температура, руки обрабатываются антисептиком. Стараемся как можно меньше контактировать с людьми. В нашем клубе пока никто не болел, никаких подозрений не было. Все занимались и чувствовали себя отлично. - Вы лично ни на какую самоизоляцию или карантин не уходили? - Пока нет. Я и не летал никуда, где были зафиксированы случаи коронавируса. Чувствую себя хорошо, продолжаем работать. - С точки зрения фигуриста, как нужно провести карантин, чтобы не разучиться выполнять Сальхов, Аксель, Риттбергер и прочие прыжки? - На карантин уходят не просто так, а люди, которые побывали за рубежом. Я не знаю ребят-спортсменов, которые ушли на изоляцию сами. Это делается именно по рекомендации, после примета они сидят дома. Остальные, конечно же, проводят занятия дистанционно, общаясь с тренером по интернету. Сейчас всё это развито. Кто-то занимается дома, кто-то выходит на стадионы, потому что все площадки и занятия внутри комплекса запрещены. Тренируются только сборники и кандидаты в мастера спорта – под жёстким присмотром. - А для простых людей, которые решили выбрать самоизоляцию, Вы бы что посоветовали? - Рекомендовал бы использовать все меры предосторожности, когда выходите на улицу. Сейчас многие освобождены от работы, можно попробовать с утра начать бегать. Это не означает, что нужно одеться и ломануться, как бешеный. Каждый может бегать в своем режиме, но если не позволяет физическая активность, можно больше гулять. К тому же в Петербурге много мест, где погулять: набережные, парки. Пока это не запрещено. Необходимо сохранять двигательную активность. Профессионалам и полупрофессионалам советую оборудовать спортивный уголок дома. Сейчас очень много инвентаря, который можно купить в магазине, наконец, гантели достать из-под дивана. Обычным людям для комплекса упражнений можно использовать любой предмет. Лучше спокойно проснуться утром, потянуться, свалиться с кроватки на коврик, растянуть позвоночник, вытянуть носочки вниз, ручки вверх. Потом покачать пресс. Существует много упражнений. Мы уже засняли комплекс упражнений для детей своей группы, выложили в их общий чат и назвали «Зарядка для хвоста». Там пять упражнений: на пресс, спину, ноги, где не нужно создавать какую-то прыжковую высоту или ломать мебель. В фигурном катании есть замечательные упражнения – «Пистолетик», «Ласточка». - Как вы отнеслись к отмене чемпионата мира по фигурному катанию? - Не ожидал, что отменят. Думал, что есть возможность провести его при закрытых дверях. Люди долго готовились, некоторые шли к нему несколько лет. Жалко, потому что в этом году у нас классная сборная, которая показывала очень хороший результат на Гран-при, в финале, а также на чемпионате Европы. Во всех видах у нас были хорошие шансы на медали. В женском катании вообще борьба бы шла за тройку призёров. - Вы в своей карьере сталкивались с отменой соревнований? Что вообще чувствует спортсмен в этой ситуации? - Точно помню один случай. Когда в Японии произошло землетрясение, то чемпионат мира перенесли в Москву. Это осложнило ситуацию, но соревнования отложили совсем на короткий срок. Европейцам и россиянам получилось даже проще и удобнее. Практически выступали на своей земле без какой-либо акклиматизации и перелётов. В таком случае легче держать спортивную форму, в отличие от переноса чемпионата на осень. Скорее всего, уже сейчас им нужно уходить в отпуск и начинать сезон гораздо раньше. - Как сейчас изменилась жизнь фигуристов? Они тренируются, но как найти в себе мотивацию? - Уверен, что у всех наших сборников нет в голове никакой смуты на этот счёт. Никто не думает, что всё пропало. Думаю, все продолжат спокойно готовиться и будут ждать, когда эта ситуация закончится. У кого-то возобновиться сезон – в других лигах, скорей всего, в этом году уже ничего не возобновиться по России. Для тех, кто сейчас набирает форму, есть огромная возможность догонять сильнейших, учиться работать самому, учиться самодисциплине. Если углубляться, то 50 лет назад в России не было столько льда. Спортсмены занимались на суше, тренировались совершенно иначе. Много занимались легкой атлетикой, в тренажерных залах, плаванием. Если фигуристы потеряли на какое-то время лёд, то это не означает, что мы забудем сальхов, аксель и все остальное. Любой элемент отрабатывается на полу. Сначала разучивается. Потом тренер должен увидеть, что исполнение на льду возможно. Подрастающее поколение сейчас обязано уделить внимание своей физической форме. Опять же – в театры походить не получится. Многие петербургские театры и музеи сделали видеотрансляции. Ничто не мешает в перерывах между домашними делами, школьной работой и тренировкой разгрузить себя. - Глобальной проблемы в отсутствие льда нет? Нам всегда кажется, что спортсмены живут по определённому распорядку дня, а тут все-таки всё немного рушится. Значит нужно перестраиваться? - Да, совершенно с Вами согласен. Цикл рушится. Все тренировки планировались к чемпионату миру, самому важному старту сезона. Сейчас тренеры просто перестроят цикл для спортсменов и будут готовить их к новому сезону. Думаю, когда серия Гран-при начнется, мы сразу увидим очень яркие выступления. - Когда теперь проводить чемпионат мира? Серебряный призёр чемпионата мира Алёна Леонова считает, что в такой ситуации лучше вообще отменить турнир. У вас какое мнение? - Не слышал это мнение, но соглашусь с Аленой. Этапы Гран-при, потом два чемпионата мира подряд с разницей в 5-6 месяцев – это не очень хорошо скажется на физической форме. Кто-то сможет себя настроить только на один турнир. На два – это уже тяжелее. - Действительно для спортсменов сложно проводить два турнира за полгода? Или это разговор о том, что фигурное катание сильно завязано на традициях: мол, чемпионат мора всегда – завершение сезона? Это возможно поменять? - Да, возможно. Можно выстроить другой цикл. Тренеры и спортсмены готовы к такому. - Это ведь еще дополнительное зрелище для болельщиков. По фигурному катанию не так много турниров. Февраль вовсе пустой. - Если мы сдвинем на февраль, то у нас выйдет следующая картина: в конце января пройдет чемпионат Европы, а потом сразу мира (смеется). Но я все-таки думаю, что комитет конькобежцев на это не пойдет. Однако ставки делать рано. Для любителей фигурного катания и для спортсменов такое количество соревнований – прекрасно. Для людей, которые все организовывают – большая головная боль. График выстраивался годами: каждое соревнование проводится в свой месяц. Возможно, текущая ситуация даст сбой. Это же не просто так: «Проведите нам чемпионат мира! – Да, конечно, проведём». - Чемпионат мира без зрителей. Как вы относитесь к такой инициативе? Возможно ли в таком формае проведение соревнований по фигурному катанию? - Конечно, возможно. Никто не запрещает устраивать телетрансляции. Мы всегда смотрим все соревнования, которые проходят за рубежом, смотрим за соперниками. - Но ведь фигурное катание сильно завязано на зрителях. Среди критериев оценки спортсменов есть что-то вроде «влияние на зрителей», нет? - Да, такое есть, но мы работаем не только на зрителя. В первую очередь мы работаем на судью, который оценивает спортсменов и ставит оценки. Если кого-то болельщики принимают сильными овациями, психологически поддерживая, то это помогает. Однако, если нам скажут выступать без зрителей, то все будут готовы, уверен. - Между отменой и выступлением без зрителей вы выбираете второе? - Да, выступление без зрителей. - Сейчас кто-то даже предлагал записать свое выступление на отдельном катке, потом выложить. Пусть судьи оценят. - Тоже неплохо. Тогда, пожалуй, вернусь сейчас на лёд, Юку выброшу, а через пять минут она приземлится. Скажем, что сделали новый элемент! (смеется – прим.) Конечно, это глупости всё. Так можно снять тысячу прокатов, пока он не будет идеальным. Ведь интерес фигурного катания в том, что даже чемпион может допустить ошибку, поскользнуться, упасть, где-то дрогнуть. А молодой и неопытный человек, наоборот, может морально удержаться, выстоять. - Что делать с квотами на следующий сезон? - Пусть что-нибудь придумают на этот счёт. По-хорошему их надо сохранять. Если будут предложения, которые всех устроят, то почему бы и нет. Можно увеличить все квоты на одно место. Вдруг это принесет свои плоды. - В мужском одиночном катании – две квоты. Претендентов на них много. Может, пусть поборются за еще одну дополнительную? - Этот вопрос обдумает союз конькобежцев. - Вы уже упомянули мнение, что чемпионат мира должен был стать фестивалем российского фигурного катания. Другие уверяют, что всё не так уж и радужно: у наших девушек на чемпионате Европы было достаточное количество ошибок. Вы что думаете? - Согласен, ошибок много, но для девочек это был первый серьезный турнир. Ставки повышаются. На таких турнирах лучшие спортсмены бьются с лучшими. На них смотрит вся страна – это колоссальное давление. Шанс допустить ошибку выше. Думаю, после чемпионата девочки исправили все недочеты. К чемпионату мира они бы подготовились на сто процентов. - До октября расклад сил поменяется? Если турнира не будет, то до следующего чемпионата целый год. - Всё возможно. Думаю, что появится ещё больше спортсменов, которые будут претендовать на чемпионство. Интересно, что тогда будет делать федерация. Может она проведёт еще какие-нибудь внутренние отборы. У нас, например, в начале каждого сезона проводятся тестовые прокаты. Несколько лет подряд они проводятся при зрителях. Каждый показывает свои новые прокаты, свои новые костюмы. - Как изменятся наши девушки, например, Щербакова, Трусова, Косторная через полгода? Учитывая возраст наших спортсменок, мы вынуждены говорить о пубертате? - Сложнейший вопрос для фигурного катания. Надеюсь, девочки не только сохранят свою техническую базу, но и приумножат её. Надеюсь, прибавят в артистизме, в катании. Станут более женственными. Надеюсь, что всё будет хорошо. При этом знаю, что им на пятки наступают девочки еще моложе. Борьба будет. Она не прекратится даже в отсутствии чемпионата мира. Фото: rsport.ria.ru - Мы будем по поводу возраста в женском фигурном катании продолжать разговор? - Я думал, что он уже поутих! (смеется – прим.) Считаю, что будет интересно, если возраст поднимут до 18 лет. После этого возраста другое тело, резкость, грация. Но куда девать такие замечательные юные бриллианты? В молодежке будет тесновато. Возможно, стоит сделать две категории женского катания. - Чемпионат мира отменен. Алина Загитова по-прежнему действующая чемпионка планеты. Она вернется, на ваш взгляд? - Всё зависит от человека, от его мотивации. Возможно, она сейчас отдохнет немножко, позанимается, отключит голову от постоянных и выматывающих тренировок. Захочет обратно войти в форму – всё возможно. Просто так олимпийскими чемпионами тоже не становятся. - Михаил Коляда сейчас пропустил сезон. В следующем году еще будут Алиев, Мозалев, Даниелян, Игнатов. Выходит здесь тоже кампания серьезная? - Да, радует, что начинают пробуждаться наши мальчишки. Они завоёвывают медали, показывают хорошее катание, делают сложнейшие элементы. Надеюсь, что этот всплеск нашего мужского фигурного катания не погаснет, а будет только развиваться. - На что мы можем рассчитывать в парном фигурном катании? - В этом году очень хорошие шансы были у российской сборной – причём, даже не на одну медаль. У наших соперников, например, китайцев сейчас замечен спад. Ребята у нас все молодые. Им нужно набираться опыта. Хочется, чтобы у них появился свой стиль. - Поговорим о вашем новом этапе карьеры – тренерство. Как себя ощущаете в новом амплуа? - Ох, бедная Тамара Николаева… (смеется – прим.) Передаю большой привет своему наставнику. А у меня уже седины появились. Тяжело стоять за бортом, когда ты уже всё, вроде бы, сделал и никак не можешь помочь своему подопечному. - Футбольный тренер должен убить в себе игрока. Тренер по фигурному катанию должен убить в себе фигуриста? - У нас таких тактических задач нет. Тем более, мы на тренировках всегда должны быть в коньках и показывать элементы своим ребятам. Здесь дело другое. Самому выходить, настраиваться и стоять в стороне, переживать – это совершенно разные вещи. Когда тренируешь фигуриста долго, он становиться родным. За это недолгое время у нас уже есть положительные результаты. Один мальчик отобрался на чемпионат города. Ему всего 9 лет. - Школа открылась более 1,5 года назад. Чего удалось добиться? Чего удалось добиться вам в качестве тренера? - Я учусь каждый день. Стараюсь расти, как педагог, как психолог. Все детки разные, к каждому нужен индивидуальный подход. На кого-то нужно накричать, чтобы завести. К кому-то, наоборот, нужно быть добрее, ласковее. Кого-то нужно успокоить. Для коммерческой школы мы сейчас вышли на хороший уровень. У нас 6-дневка и 7-8 льдов в неделю. Еще чуть-чуть – и будет уровень государственных школ. Помимо хореографии и балета мы стали преподаватель танцы. У нас есть специальный педагог, который развивает детей не только в классических направлениях, но и в современных. Растём и не собираемся останавливаться. У нас ещё есть взрослая группа любителей, которая разрослась с 16 человек до 40. - Тренировки отличаются у любителей и профессионалов? - Конечно. Требования значительно ниже. Мы стараемся делить любителей по уровням. Тем, кто только пробует, мы даем самые простые упражнения. При этом начинаем работать с ними в зале. Многие говорят, что это лучше фитнеса. - «Мы пришли учиться фигурному катанию, когда на лед-то пойдем?» - говорят так? - Взрослым это легче объяснить. И материал им легче донести. За год некоторые делают очень большие успехи. Кто-то в начале просто не мог стоять на коньках, а уже в конце сезона выиграл соревнования среди любителей. - А какие цели у любителей? Научиться стоять на коньках или выполнить какой-нибудь прыжок? - Вы как будто уже посетили наши занятия! (смеётся – прим.) Каждый приходит со своей целью. Кто-то просто для здоровья, кому-то интересно, как всё устроено. Некоторые хотят научиться именно прыжкам. - Мы знаем, какой вы фигурист. Какой вы тренер? Строгий или более мягкий? - Ой, я даже не знаю. Стараюсь найти подход к каждому. Может, моей отличительной чертой будет хорошее настроение. Я постоянно стараюсь сделать так, чтобы ребята были в хорошем настроении, даже если у них что-то не получается. Этому, кстати, я научился у Тамары Николаевны Москвиной. Она меня научила такому тактическому приему. - Она уже давала свою оценку Вашей тренерской деятельности? Может как-то подшучивает над Вами? - Да ей некогда надо мной шутить. Она сейчас активно занимается двумя парами. Конечно, интересуется, как у меня дела. - В хоккее недавно обсуждали опыт одного московского тренера, который применял силовые методы работы с детьми. Как вы учите своих подопечных и как сами относитесь к таким историям? - Лупить нельзя. Щипать тоже. Хотя некоторые родители говорят нам: «Вы шлёпните там разочек его». Нет. У нас другие методы воздействия. Мы с ребятами играем. Мы заходим на прыжок, я делаю все с ними. Кто не делает – получает щелбан, но мы больше стараемся словом. Чаще на своем примере показываем, что все возможно. - Насколько сейчас популярно заниматься фигурным катанием? - Популяризация фигурного катания началась с 2006 года, идет постоянный рост желающих детей, любителей и всех остальных. Как началось с Олимпиады в Турине, так и продолжается. Катки строятся, а льда всё равно не хватает. - Какая ситуация сейчас со льдом в городе? Хватает инфраструктуры? - Все катки, на которых не занимаются спортсмены КМС, МС, уровня групп ССМ, ВСМ, закрыты минимум до 12 апреля. Все должны понимать, что это делается не просто так. Необходимо предотвратить катастрофу, которая была в Китае, а сейчас происходит в Италии, Франции. Давайте остановимся на две недели. Поработаем дома или в парках. Раздадим детям и родителям ценные указания. Останавливаться мы не будем. Пусть у нас не будет льда, но мы будем работать. - С какими наставлениями отпустите своих подопечных на такую паузу? - Буду краток. Посмотрю на них загадочно и скажу: «Я за вами слежу!». Будем налаживать мосты, учиться работать удаленно. https://www.sports.ru/tribuna/blogs/radiozenit/2761268.html
Savta Admin
меня зовут : ЕвгенияСообщения : 115112 Регистрация: : 2014-09-24 Откуда : Navka - Ice Queen
«Если Загитова вернется, непонятно, с какой целью. Все достигнуто». Мнение Кавагути
Японка Юко Кавагути, выигравшая для России два чемпионата Европы и две медали чемпионата мира, — о нынешних звездах фигурное катания. Юко Кавагути отказалась от гражданства своей страны, чтобы выступать за Россию, бросила все, чтобы переехать через океан в США к Тамаре Москвиной, писала диплом по проблеме южных Курильских островов. После обидного четвертого места на Олимпиаде в Ванкувере не смогла выступить из-за травмы партнера, Александра Смирнова, в Сочи-2014. Сейчас Кавагути выступает вместе с ним в шоу, судит, тренирует и развивается вне фигурного катания. «СЭ» поговорил с многогранной российской фигуристкой о недостатке красоты у молодых фигуристок, популярности Алины Загитовой и разницы японского и российского подхода к фигурному катанию. Кстати, последнее интервью Юко российским СМИ вызвало нездоровый интерес со стороны фанатов Юдзуру Ханю, которые атаковали россиянку на многочисленных форумах. Так что идеализм в отношении японской публики, столь распространенный у нас, бывает обманчив. Тем не менее, кое-чему у японцев поучиться все-таки можно. Русский язык у Кавагути практически такой же идеальный, как скольжение Ханю.
В современном фигурном катании все программы похожи друг на друга
— Юко, вы сразу сказали, что не очень пристально следите за фигурным катанием. Почему так? Не захватывает? — Когда я каталась, я тоже особо не смотрела. (смеется) Мне нравится кататься, а смотреть уже не очень. Балет интереснее. Как только начинаю смотреть фигурное катание — начинаю критиковать. Тем более в том же парном катании сейчас мало пар на высшем уровне, в Европе вообще почти никого не осталось. Жалко. Когда мы выступали, чемпионат Европы был престижнее, много пар приезжали.
— Почему так, есть объяснение? — Все похожи друг на друга. Нужно просто сделать что-то на четвертый уровень, что будет выглядеть сложным. Вариантов не так много, все программы получаются одинаковыми, теряется изюминка, оригинальность. В одиночном катании то же самое. Прекрасно, что теперь девушки делают четверные, люди задумываются о пятерных, это цепляет. Но я хочу видеть не то, кто кого перепрыгает, но и искусство. Тамара Николаевна Москвина считает фигурное катание искусством. При этом тренерам тоже становится сложнее, поскольку из-за этих уровней надо жертвовать красивыми движениями. Ей еще удается придать каждой своей паре особый стиль, но таких единицы. Что касается одиночниц — прыгайте, девчонки, четверные, это здорово. Я только за. Мы сами добились с Сашей Смирновым четверных выбросов. Победы есть, вопросов нет. Но красоты я не вижу. — То есть в программах Косторной, Щербаковой, Трусовой красоты вам не хватает? — Да вообще не хватает, у всех. Я не столько про них, а в целом о спорте. Новые правила ISU делают так, что просто нет времени заниматься искусством. Я сама сейчас технический специалист и это понимаю. Считаю обороты, смотрю на дорожки, вращения — все похожи.
— Какие соревнования судите? — Я новичок. Соревнования на уровне Петербурга, пока маленькие. — Давления нет? Родители не подходили — мол, почему так посчитали, а не этак? — Пока нет. Но говорят, бывает. Это неправильно. Конечно, хочется своих детей защитить. Но мы делаем свою работу. Нам тоже сложно, постоянно добавляются новые правила, в ближайшем сезоне их снова поменяли. — Фигурное катание когда-нибудь будет объективным? Градусы недокрута может же считать робот. — С одной стороны, это хорошо, но когда человеку за полоборота и одно плохое вращение говорят «давай, до свидания», это тоже неправильно. Мне вообще нравилась система 6,0. А сейчас — хочется за красивый прыжок поставить докрут, а смотришь на видео — там не хватает каких-то нескольких градусов. Обидно. — А зачем вы этим занимаетесь, простите? Денег там не заработаешь, чистый альтруизм.. — Наверное, любовь к фигурному катанию. Деньги я зарабатываю выступлениями на шоу. Которых, правда, сейчас нет. Сейчас я еще открыла для себя новое направление, это не совсем фигурное катание. Звоните через пару месяцев, пока интрига (смеется). Но из фигурного катания совсем уходить не хочется. Тренерство? У меня нет желания становиться великим тренером, как Тамара Николаевна Москвина. Заниматься с детьми как хобби — да, это нравится. Может быть, когда-нибудь попробую себя в качестве хореографа. Работа техническим специалистом позволяет мне смотреть фигурное катание, при этом я все-таки не судья, я не ставлю оценки, а считаю обороты, уровни. Это удовольствие и одновременно интерес. Вы правы, денег здесь нет. — Тренируете у Тамары Николаевны? — Я могу помочь в каких-то нюансах, если она просит. Но в основном работаю с японскими детьми на подкатках.
Обложка с Юко Кавагути. Фото vk.com/kavaguti_smirnov
У Загитовой есть все
— Юко, вы катались за три сборные — Японию, США и Россию. Про американскую систему мы наслышаны. Можете рассказать, как все устроено в Японии? Государство платит или частные школы? — Я давно уже не в Японии, всего знать не могу. Но раньше было так — если ты в сборной, то помогает не государство, а федерация, а если ты не на вершине, в основном все лежит на родителях. Фигурное катание — очень дорогой вид спорта, но в Японии много спонсоров. Если у тебя есть перспектива, в тебя вложатся. — То есть такой каток, как «Хрустальный», где можно тренироваться практически с утра до вечера, представить в Японии невозможно? — Нет, такого нет. Раньше вообще для спортсменов не было отдельных катков. Только массовое катание! А спортсмены — с 6 до 10 утра, потом в школу, и обратно вечером после 19 часов. Сейчас для сборников появились отдельные катки, но все равно чтобы кататься в таком режиме — я не слышала. — Другие разительные отличия Японии от России видите? — Мне повезло, мой японский тренер приглашал русских специалистов. Я по сути тренировалась по русской системе в Японии. Поэтому мне было легче после приезда в Петербург. Но в целом в Японии предпочитают индивидуальный подход, только частные уроки. А это гораздо дороже, ты сможешь много заниматься только при богатых родителях. Иначе один — два урока в неделю, остальное — самостоятельно. Так было и у меня изначально. С русским тренером мы занимались почти каждый день в группе. Групповые занятия дешевле. В России это распространено больше, иногда добавляются подкатки. Но тут уж кому какой подход больше нравится. — От российских фигуристов доводилось слышать, что они японскую публику любят даже больше, чем русскую. Что такого особенного в японских зрителях? — Фигурное катание в Японии — это уже не спорт, а как музыкальные концерты, шоу. Фигуристы — как певцы, идолы, это уже не спортсмены. Болельщиков действительно много. И они как-то по-другому к фигуристам относятся. — По-доброму? — Не то чтобы. Просто это бескрайняя любовь, как у родителей к детям или как у девушки к парню даже. Фигуристы — как боги. Хейт тоже есть — когда большая любовь, то и защищают активнее. Хотя мне кажется, что в нашем спорте просто у всех есть свои вкусы, мнение, и надо к этому относиться спокойнее. Но главное, что за каждым действием следят — когда улыбнулся, долго ли улыбался, любая деталь обсуждается. Не только то, что на катке, но и вне его, хобби, увлечения. — Сейчас похожую историю мы видим вокруг Загитовой в России. — Да, возможно, похоже. К ней много внимания. Но это хорошо и приятно для спортсмена. — Доводилось слышать от японских коллег, что Загитова даже популярнее в Японии, чем многие японки, Рика Кихира та же. Преувеличение или правда? — Не берусь говорить, это сложно измерить. Но Загитова очень известна в Японии. Много рекламы, и она участвует не только во многих шоу, но даже телепередачах. Да и она красотка, что уж говорить. — В России широко обсуждается ее возвращение, она приехала тренироваться в Новогорск. Значит, вернется? Вам бы этого хотелось? — Сложно сказать, я не Загитова. Но в принципе, что ей еще надо? У нее все есть. Все достигнуто. А с другой стороны, если она захочет — почему нет? Только какая у нее будет цель, мне не совсем понятно. Если найдет — прекрасно. — Просто жаль, когда спортсмены уходят в 17 лет. Той самой красоты, о которой вы говорили, не хватает. — Согласна. Но это и шанс начать вторую жизнь. Можно отойти от фигурного катания, идти работать куда хочешь, да даже в офис. Раньше многие долго катались, до сих пор выступает Туктамышева, русская фигуристка. Но когда девчонки прыгают четверной, выдержать длинную карьеру тяжело. Так что мне интересно смотреть, как они прыгают. Но красоты не хватает, она появляется не сразу. И хочется довести все это до конца, идеального баланса. Пока, к сожалению, ни у кого не получается.
Я в хорошей форме, при возможности могла бы вернуться
— Кто для вас эталон красоты в фигурном катании? — В одиночном катании его нет, а в парном Гордеева/Гриньков и Бережная/Сихарулидзе. Еще мне нравится, как Савченко катается. Она и долго каталась, раньше нас начала, позже нас завершила. Отношусь к ней с огромным уважением. У нее есть и спорт, и артистизм. — Она тут вернуться хочет, говорит. — Это будет супер, хочу на нее посмотреть. Я сама не против, на самом деле. Не хотела уходить, еще сезон покататься желание было. — Вернулись бы сейчас при возможности? — Да. Я сейчас в хорошей форме. (смеется) Йогой занимаюсь регулярно, хореографией, пробежка с утра. У меня осталась небольшая травма, но я все могу. Прыжки, выбросы, подкрутки. Заставить Сашу Смирнова только не могу. У него школа своя, он семейный человек. Пожалуй, нас с ним хватает только на шоу. Но мы не хотели отпускать свой уровень. Я готова делать все. Четверной выброс мы, наверное, сейчас не сделаем. Когда не сможем делать сложные элементы, тогда да, поставим жирную точку. А пока все получается, будем продолжать. — Четверной выброс и так никто сейчас не делает. — Да, это хорошо, ведь это наша коронка. (смеется) Мне очень нравится этот элемент. Поэтому когда девчонки прыгают четверной, представляю, как они кайфуют. Я сама перешла в парное катание, чтобы делать четверной выброс, в одиночном четверной тулуп только тренировали, но никогда не приземляла. Думала, легче, когда выбрасывают, а оказалось, нет.
Юко Кавагути и Александр Смирнов. Фото vk.com/kavaguti_smirnov
— Насчет семейности — вашим личным отношениям фигурное катание не мешало? — В начале карьеры — да. Но потом поняла, что если человек хороший, то разъезды препятствием не будут, и отношения будут жить. Но у меня все-таки японский менталитет, было посложнее в России. Так что мое сердце остается свободным. — На улицах вас узнают? — Ни разу. Меня за китаянку принимают. — Но проблем не было, расизм в России вы не встречали? — Нет, такого тоже никогда. — Сейчас Москва и Петербург постепенно открываются, отменяют режим самоизоляции. Япония — один из положительных примеров борьбы с коронавирусом. Вам как кажется, не рано ли мы снимаем ограничения? — Сложный вопрос. Слава богу, вокруг меня никто не болел, а это действительно очень серьезная болезнь. Может быть, рановато все-таки. Но и оставлять народ дальше сидеть дома — уже вредно. Я думаю, нельзя говорить, что теперь можно все. Можно двигаться, но потихоньку, с масками, перчатками в публичных местах. Людям надо стараться следить за своей безопасностью самим. У японцев здесь есть чему поучиться, это точно. Юко Кавагути Родилась 20 ноября 1981 года в Фунабаси (Япония) Выступала в паре Александром Маркунцовым за Японию и в паре с Дэвиной Патриком за США С 2006 года выступала за России в паре Александром Смирновым Чемпионка Европы (2010, 2015), серебряный (2009, 2011) и бронзовый (2008) призер чемпионатов Европы Бронзовый призеры чемпионата мира (2009, 2010) Трехкратная чемпионка России (2008, 2009, 2010). После завершения карьеры осталась жить в Санкт-Петербурге https://www.sport-express.ru/figure-skating/reviews/chem-zanimaetsya-figuristka-yuko-kavaguti-chto-ona-dumaet-o-zagitovoy-intervyu-1681143/
Savta Admin
меня зовут : ЕвгенияСообщения : 115112 Регистрация: : 2014-09-24 Откуда : Navka - Ice Queen
"Зарабатываю массажем": где сейчас выступавшая за Россию фигуристка Кавагути
В паре с Александром Смирновым получившая российское гражданство в 2008 году Юко Кавагути выиграла два чемпионата Европы, завоевала серебро на ЧМ-2015 в Токио, а на Олимпиаде-2010 остановилась в шаге от пьедестала. Выступить в Сочи ученики Тамары Москвиной из-за серьезной травмы партнера не смогли. В интервью корреспонденту РИА Новости Борису Ходоровскому фигуристка вспомнила яркие моменты своей карьеры и рассказала о том, чем наполнена ее жизнь сегодня. — Даже многие фанаты пары Юко Кавагути/Александр Смирнов уже не помнят, что объединил вас Николай Великов. — Это было условие, которое поставил Николай Матвеевич. Чтобы кататься вместе с Сашей, должна была перейти к нему. Ведь Смирнов с прежней партнершей, Екатериной Васильевой, тренировался в группе Великовых.
— Видели ли вы выступления пары Васильева/Смирнов до начала совместной работы с Александром?
— Мельком. Они ведь завершили совместные выступления еще в юниорах. — Чем Смирнов отличался от ваших прежних партнеров, Александра Маркунцова и Девина Патрика, с которыми вы выступали соответственно за Японию и США? — Прежде всего, техникой. Мне понадобилось три месяца интенсивных тренировок у Великова, чтобы привести ее к единому с Сашей знаменателю. Очень благодарна Николаю Матвеевичу, что ему удалось это сделать. Правда, найти общий язык с этим, безусловно, незаурядным тренером мне так и не удалось. — Идея перейти к Тамаре Москвиной принадлежала вам?
— Конечно. Я ведь и фигуристкой стала благодаря ей. Написала письмо о своей мечте — и получила приглашение тренироваться. Обожаю ее как человека! Мне хотелось быть рядом с Тамарой Николаевной всегда. И сейчас готова помогать ей во всем, но, к сожалению, моей помощи не требуется. :copyright: РИА Новости / Павел Лисицын Перейти в фотобанк Юко Кавагути и Александр Смирнов — Как воспринял идею ухода к столь титулованному наставнику ваш партнер? — Думаю, что согласился сразу. Он побеседовал с Москвиной, оговорил все вопросы. Сомнений в том, что, тренируясь у Тамары Николаевны, мы добьемся большего, не было.
— В давнем интервью, которое брал у вас за несколько месяцев до Олимпиады в Ванкувере, вы говорили, что как пара еще не состоялись. — Идеальный срок для спортивной пары шесть-восемь лет. За это время партнеры успевают скататься, но еще не надоедают друг другу. К Ванкуверу мы прошли где-то половину этого пути. — Это и стало главной причиной того, что свой единственный шанс завоевать олимпийские медали вы с Александром не использовали? — Многие думают, что я сменила гражданство, чтобы выступить на Олимпиаде. На самом деле, моей целью было просто выступление с достойным партнером под руководством любимого тренера. Мне хотелось хотя бы еще немножко почувствовать себя счастливой, выступая на соревнованиях. Знаю, что для российских фигуристов Олимпиада — это особые соревнования и цель жизни. Можно сказать, что нам с Сашей повезло. В ту пору не было такой конкуренции за место в сборной, как сейчас. Конечно, горда и счастлива, что представляла Россию на Олимпиаде, но все-таки это для меня было не главное. — Перед Ванкувером вы сенсационно выиграли чемпионат Европы в Таллине, обойдя безоговорочных фаворитов, немецкую пару Алена Савченко/Робин Шолковы. На Олимпиаде конкурентами стали еще две китайские пары. После короткой программы вы занимали третье место с небольшим отставанием от первого, но в произвольной не рискнули выполнить четверной выброс.
— Это решение буквально в последние секунды перед тем, как мы начинали произвольную, приняла Москвина. Мы хотели исполнять четверной выброс и были готовы к этому, но тренер решила не рисковать. — Сильным было разочарование и взаимные обиды после четвертого места на Олимпиаде? — Мы с Сашей никогда после завершения соревнований не высказывали друг другу претензий. Не искали виноватого в том, что какой-то элемент не получился. Мы были настоящей парой, которая всегда была вместе. И при победах, и при поражениях. — После Ванкувера травмы преследовали сначала вас, затем Александра. С чем вы это связываете?
— Не думаю, что я или Саша были не готовы к большим нагрузкам современного фигурного катания. Просто от травм в нашем виде спорта никто не застрахован. — Вы ни разу не пожалели, что сменили гражданство, и для поездки в Японию теперь нужна виза? — Иногда, когда лечу в Японию, такая мысль мелькает. И тут же отбрасываю ее. Ведь это было мое решение. Оно позволило мне долгие годы заниматься любимым делом.
— По японским законам, восстановить гражданство можно через десять лет. — Нужно еще и жить там. Моя же жизнь связана с Санкт-Петербургом. У меня здесь дом, работа. — На ЧМ-2012 представлявшая Японию пара Наруми Такахаси/Марвин Тран сенсационно завоевала бронзовые медали, но канадскому партнеру так и не оформили новый паспорт. Даже с учетом предстоявшего в Сочи командного олимпийского турнира. Почему в Японии не идут навстречу потенциальным олимпийским призерам? — Не знаю подробностей этой истории и не могу ее комментировать. Может быть, сам Тран не захотел выступать за Японию. Он ведь продолжил кататься с другими партнершами, даже призером чемпионата США становился. Во многих странах не так-то просто получить гражданство. Мне пошли навстречу, скорее всего, потому, что в ту пору в России со спортивными парами были проблемы. Тренеры и руководители федерации постарались помочь. — Перед Олимпиадой в Сочи очень быстро оформили российский паспорт Татьяне Волосожар, а чуть позже Тиффани Загорски, выступавшей в Пхенчхане в соревнованиях в танцах на льду.
— Все понимали, что пара Волосожар/Траньков — главные претенденты на золото. Да и сама Таня — русская девочка. Конечно, в России фигуристам, да и вообще спортсменам, получить новый паспорт легче, чем в Японии. Хотя борцам сумо гражданство дают. — Сейчас в Японии появилась пара Рику Миура / Рюити Кихара. Не приглашают поработать с ней? — Так ведь они в Канаде тренируются. И стиль у них соответствующий. Партнерша просто старается копировать Меган Дюамель. А я могу тренировать только в российском стиле, другого не приемлю. — Найти высокого мальчика, чтобы поставить его в пару в Японии, сложно?
— Очень сложно. Даже Кихара невысокий, как и китаец Хань Цунь. Сейчас в парном катании много таких. Это раньше считалось, что парень должен быть высоким, а девочка - миниатюрной. — Ваш последний выход на лед был в шоу Татьяны Навки… — Для нас с Сашей был поставлен специальный сольный номер, но в последних выступлениях он не смог принять участия. Его заменил молодой фигурист Никита Володин. Три месяца мы с ним выступали, но продолжения не будет. — У Александра Смирнова сейчас есть своя школа фигурного катания. Он не приглашал вас работать к себе?
— Мне нравится тренировать. Даже даю индивидуальные уроки. А вот принимать приглашение своего партнера не хочу. Это полностью ограничит мою свободу. Да и с основной работой возникнут проблемы. — Если не секрет, какая у вас основная работа? — Массаж лица в одном из салонов красоты в центре Санкт-Петербурга. Мне эта работа очень нравится. Когда начались коронавирусные ограничения, поняла, что нужно иметь и какой-то запасной аэродром кроме фигурного катания. Индустрия красоты — это беспроигрышный вариант. Когда сама выступала, знала: массаж лица очень помогает спортсменам. Совсем с другим настроением выходишь на лед. — Среди ваших клиентов есть известные фигуристки?
— Пока нет. Может быть, когда узнают о моем занятии, подтянутся. Правда, один раз приходила Елизавета Туктамышева. Она еще очень молодая, а вот тем, кто постарше, массаж лица перед соревнованиями просто необходим. — В одном из первых интервью после переезда в Россию вы говорили, что продающиеся в наших ресторанах суши разительно отличаются от национального японского блюда. — Сейчас могу повторить то же самое. Хотя качество блюд с названием "суши" в российских ресторанах за последние годы стало лучше. — Сами их готовить не пробуете? — Так необходимого главного ингредиент в виде рыбы не купить. Да и вообще, приготовление суши — это искусство. Меня же Игорь Москвин приобщил к традиционному питерскому блюду — жареной корюшке. https://rsport.ria.ru/20210603/kavaguti-1735442042.html
Savta Admin
меня зовут : ЕвгенияСообщения : 115112 Регистрация: : 2014-09-24 Откуда : Navka - Ice Queen
Тема: 
Чт 27 Ноя 2014 - 1:17
