Совсем недавно Россию всколыхнуло его заявление: «А вот представьте себе, к 2018 году многие ребята уйдут, а Плющенко все еще выступает».

Мы встретились сразу же после его возвращения из Шанхая в «Гостином дворе», где легендарный фигурист по традиции выходил на подиум с женой Яной Рудковской и сыном Сашей на показе новой коллекции пуховиков «ODRI».

И Женя еще раз подтвердил, что вот как раз по поводу 2018 года он не шутит.

- Женя, зимой вы говорили, что совсем не соскучились по официальным выступлениям. Может быть, на чемпионате мира, где вы вновь оказались в этой атмосфере, что-то зашевелилось в душе?

- Ну как я могу сказать, что я скучаю по льду, если я на льду каждый день, и почти не расстаюсь с ним. Я тренируюсь, я участвую в шоу, что же касается соревнований – нет, наверное, время еще не пришло. Пойму я это чуть позже. Сейчас, честно говоря: посмотрел чемпионат мира…

- Грустно?

- Да почему же грустно? Моя жена, Яна, многое сказала в интервью вашей газете о своих эмоциях, а я промолчу. Никого хвалить, или ругать не буду, возьму нейтральную сторону.

- То есть седьмое место лидера сборной России, - а без вас происходит такое, - это нормально, вы так считаете? Когда вы сами выступали, вы так не думали, не правда ли?

- Это пусть решает федерация фигурного катания, устраивает их это, или не устраивает. Фанаты, болельщики. И, прежде всего, тренер и сам спортсмен. Единственно, я рад был, конечно, за Серегу Воронова в короткой программе. Был уверен, что он может попасть в призы, быть третьим. Это была бы для него большая, огромная победа, к сожалению, не получилось. Болел за своих друзей Юко и Сашу (Кавагути и Смирнова – прим. авт.). Но спорт – тяжелая история.



А счастлив я по-настоящему за Лизу Туктамышеву и за своего тренера, Алексея Николаевича Мишина. Я вообще за сложнейшие элементы. Аксель в три с половиной оборота в короткой программе! Лиза и исполнила его блистательно, и молодцы они с Алексеем Николаевичем, что вот так рискнули. А с другой стороны: да что им терять? Наоборот, нужно идти на опережение, завоевывать, забирать, грызть эту медаль, и у них все получилось. Поэтому я очень счастлив. Как-то так…

- Получается, женское катание благодаря Туктамышевой с тройным акселем и тем напряжением, которое она там создала, стало интереснее смотреть, чем мужское – вот какой парадокс.

- Нет, мне и мужское было интересно смотреть. Но к женскому у меня сейчас просто какое-то особенное отношение, потому что у меня там тренер, Мишин – это же мой второй отец. И Лиза, конечно, это девочка из нашей команды.

- Но как вы воспринимаете то, что происходит в ваших «угодьях»? Ни одного чистого проката, дошло до того, что золотая олимпийская медаль была выиграна с двумя падениями, на чемпионатах мира это уже стало общим местом. Падения портят все впечатление, они способны убить самую гениальную постановку.

- Давно не видел такого бардака, тем более, у больших спортсменов. Да, я был очень удивлен, что ни один спортсмен не откатался чисто. Это сенсация, вот это – сенсация. Насчет мест, занятых нашими фигуристами – это норма. Здесь нет какого-то парадокса. А то, что падения портят впечатление – сто процентов. Но на это есть судьи. Я – фигурист, что я могу сделать, зачем я буду обсуждать это? Есть ИСУ, во главе ИСУ стоит президент. Он и должен разбираться, разбирать эти падения, эти программы. Федерации есть, комитеты. Они должны задумываться, по правильному ли пути идет мужское катание.

- Не допускаете ли вы мысли о том, что его убивает неадекватная сложность, эта погоня за тремя четверными…

- Какая сложность? Четверные же люди делают, просто при этом у них происходят помарки на более легких элементах, и, помимо всего прочего, они еще недостаточно быстро катаются. Но два четверных делалось очень давно. Три четверных прыгал еще Тимоти Гэйбл - тоже очень давно. Здесь нет ничего невероятного. Три четверных, два четверных. Это норма. Сложность заключается в другом. Фигурное катание усложнилось из-за вращений, из-за дорожек, это однозначно. Но для этого нужно и тренироваться! Видимо, где-то недорабатывают, а в чем-то, наоборот, «перебирают».

- Права ли Яна Рудковская, говоря, что вы вполне способны можете выигрывать и с «ванкуверским набором»?



- Ну, это мнение Яны. Могу ли? Я еще много всего могу. А может быть, и не могу. Хочу оставить один большой вопрос. Многоточие. Точнее, несколько вопросов: «Могу? Не могу?». Жизнь покажет. Зачем мне сейчас куда-то бежать, торопиться. Уже неоднократно повторял и еще раз повторю: есть желание продолжить. Нужен небольшой тайм-аут. Нужна пауза. Чтобы залечить до конца все свои травмы. Восстановиться. Пожить немножко другой жизнью, пожить в семье, с детьми… Я каждый день тренируюсь.

- Ваши восемнадцать тройных акселей на тренировке из восемнадцати уже стали притчей, легендой.

- Это тренировка. Есть же видео, где на показательных выступлениях я прыгаю и четверной почти в темноте, при слабом-слабом освещении, совсем как в юные годы, и - аксели в три с половиной… Сейчас я готовлю новые номера, мне предстоит поездка на спортивный «Оскар», улетаю в Турцию играть в гольф на пятидневном турнире. Да, я наслаждаюсь, наслаждаюсь своей новой жизнью, в которой присутствует не только фигурное катание. Выпускаю свою линию одежды в «ODRI», в основном это идеи Яны, я кое-что подсказываю, но почти не вмешиваюсь – она разбирается в таких вещах гораздо лучше меня. Хотя в будущем мне хочется уже самому, полностью разработать свое направление в спортивной одежде. Спортивные костюмы, кроссовки – да, мне интересно создать что-то удобное и непохожее на других дизайнеров. Но это будет потом. А пока – возвращаясь снова к затронутой вами теме, - желание вернуться в фигурное катание у меня есть, и это очень серьезное желание.

- И в 2018 году многие закончат, а Плющенко все еще будет кататься?

- Вы считаете, что я пошутил? Но я действительно не исключаю, что к 2018 году многие из действующих фигуристов уйдут. А я могу еще покататься.

- А вы можете еще что-то новое сделать в фигурном катании? Согласитесь, только это может стать для вас подлинным вызовом, потому что еще одна медаль…

- Однозначно! Однозначно что-то новое и нужно делать! Новый какой-то четверной… Только благодаря этому и можно будет бороться – с новым четверным, может быть, с каким-то новым каскадом, который, возможно, когда-то у меня уже присутствовал. С новыми решениями в образах. Естественно! Иначе продолжать карьеру бессмысленно. Конечно, что-то нужно менять. Есть идеи, как и что можно сделать. Первое: есть желание. Второе: теперь уже есть здоровье. Надо просто до конца отдохнуть и – посмотреть, попробовать.

- В следующем сезоне вы еще не вернетесь?

- Не хочу и не готов сейчас говорить об этом. В мае у меня намечается шоу «Снежный король», планируем показать его в Японии, в Китае, Австралия тоже очень хочет нас увидеть. Мы установили европейский рекорд. На мое шоу «Kings on ice» 22 тысячи зрителей пришло в Польше. Больше собиралось только в Японии на произвольной программе чемпионата мира в Саитаме год назад. Поэтому пока покатаюсь в шоу, доделаю еще какие-то дела, а потом – не исключаю, что вернусь.

- В каком образе, Женя? Алексей Мишин не случайно называет вас Шекспиром фигурного катания. Вы выразили на льду уже, казалось бы, все.



- Образов уже было так много: и «Лебединое Озеро», и «Болеро», и «Секс-бомб», и «Асисяй», и с чучелом я катался – чего только не было. За мою карьеру сделано было очень много. В этом плане у меня и сложности – что я могу еще сделать, чтобы не повторяться? Но сейчас я нашел хорошую музыку, мы работаем с Никитой Михайловым. Он мне очень нравится, как специалист – молодой, с какими-то свежими, оригинальными решениями. И одна из программ у меня будет испанской.

- Теперь, когда разрешили музыку со словами, перед вами открываются новые возможности. Вам никогда не хотелось покататься под Высоцкого?

- Под Высоцкого? Да… Я хочу. Очень хочу кататься под Высоцкого.