- Травму я получил 14 августа 2014 года на тренировке – когда исполнял дорожку шагов, - сказал Михаил Коляда. – Попал коньком в трещину на льду – и сломал малую берцовую кость на правой ноге. Я упал, но сначала не понял, что произошло. Сам не смог подняться – чувствовал, что нога висит, как тряпка. Мне помогли встать, до медпункта на катке везли на каталке. Вкололи обезболивающее и повезли в больницу. Там сделали снимок, наложили гипс, сказали приехать через неделю: «Тогда решим, надо делать операцию или нет». В итоге, через восемь дней меня прооперировали – поставили пластину с семью винтами, чтобы кость правильно срослась. Две недели я лежал дома, в сентябре начал потихоньку ходить на костылях. Повторную операцию (по снятию пластины) планировали на 16 декабря, но провели раньше – 30 октября. Врачи сказали, что сами не ожидали такого результата.

- Как восстанавливались?
- Примерно через месяц после первой операции меня положили в больницу на реабилитацию, делали процедуры – физиотерапию, магнитотерапию, массаж. Занимался лечебной физкультурой. К тренировкам вернулся через две с половиной недели после снятия швов – в конце ноября. Начал с хореографии, а уже через два дня мне разрешили выйти на лед. Первую неделю я просто скользил, пытался вращаться. Потом стал прыгать одинарные, двойные прыжки. К началу января прыгал уже все тройные. Аксель в три с половиной оборота мне удалось восстановить в первую неделю февраля, а четверной тулуп – незадолго до первых соревнований в конце февраля.

- Получается, вы принимали участие в соревнованиях уже в конце прошлого сезона?
- Да! В начале марта я выступил в соревнованиях на призы Федерации фигурного катания Санкт-Петербурга, но катал только короткую программу – устроили такой небольшой контрольный прокат. Первыми настоящим турниром после перерыва для меня стал Gardena Spring Trophy в Италии, в 20-х числах марта. Я выиграл. Также принял участие в чемпионате Санкт-Петербурга в начале апреля – и тоже победил.

- Вы остались у прежнего тренера?
- Да, конечно. Валентина Михайловна Чеботарёва – мой первый и единственный тренер. Меня полностью устраивает моя команда – мой тренер и мой хореограф, Ольга Юрьевна Клюшниченко. Я не хочу никуда уходить.

- Многие специалисты отмечают ваше скольжение. Поделитесь секретом?
- В последние годы я уделяю скольжению особое внимание. Занимаюсь шагами с бывшим танцором Сашей Гришиным. Мне очень нравится отрабатывать дорожки шагов. Скольжение в нашем виде спорта очень важно, ведь я занимаюсь фигурным катанием, а не прыганием (улыбается).

- В том году вы были заявлены на домашний этап Гран-при – Cup of Russia, но не смогли принять участие из-за травмы. Сильно расстроились?
- Когда я узнал, что приму участие в этапе Гран-при, был очень рад! Усиленно тренировался, готовился, накатывал программы. Даже несмотря на травму, мы с тренером планировали восстановиться к московскому этапу Гран-при. Но врачи сказали, что с пластиной прыгать нельзя. Вот тогда я сильно огорчился.

- Какие программы готовите к новому сезону?
- Мы решили поэкспериментировать – музыку к обеим программам взяли из мультфильмов. Короткая программа – новая, на музыку «Фокстрот» из всеми любимого мультика «Ну, погоди!» Однако я не буду ни зайцем, ни волком (улыбается). Предстану в образе серьезного комика, внутри которого борются две противоположности. Произвольную программу мы поставили ещё к прошлому сезону, взяв саундтрек к мультфильму «Кошмар перед Рождеством». Я исполняю роль главного героя – Джека Скеллингтона. Идея такая: я одновременно и бессмертный вампир, и изгой общества. Программа посвящена внутренним мучениям и переживаниям, которые терзают главного героя, у программы открытый финал. Примечательно, что две программы не похожи друг для друга – созданы на контрасте. Обе программы мне поставила Ольга Юрьевна Клюшниченко. И идеи тоже её.

- Как проводите межсезонье?
- Сейчас мы проводим сборы в Латвии. 5 июля отправимся на неделю в Эстонию, после чего на некоторое время вернемся в Санкт-Петербург, а затем проведем сбор в Ленинградской области. Сейчас я катаю макеты программ, особое уделяю внимание дорожкам шагов, вращениям. Со следующей недели приступлю к отработке программ с прыжками.

- Планируете принять участие в предсезонных прокатах сборной России, которые пройдут в сентябре в Сочи?
- Пока не знаю. Надеюсь, что да (улыбается).

- Какими соревнованиями планируете открыть новый сезон?
- Я должен отобраться на чемпионат России, поэтому должен принимать участие в этапах Кубка России. Но пока мы с тренером не определились, в каких именно. Также я планирую стартовать, как минимум, в двух международных соревнованиях категории «В» – серии Challenger. Цели на сезон – показывать достойные результаты и попасть в сборную России! Соперники меня не пугают.

Было ли обидно? Еще бы. Это ведь одно, когда она с радостью отдает взращенную ею одиночницу Оксану Казакову, которую ставят в пару со знаменитым Артуром Дмитриевым - и пара выигрывает олимпийское золото. А когда уходят просто, вернее, не просто так... Чеботарева это и предательством не считает, но как же тяжело пережить тренеру подобные расставания.

А Миша Коляда остался. Был тверд. Предложений не принимал. Советовался со своей большой и, как рассказывает Валентина Михайловна, дружной семьей. И на семейном совете вынесли единогласное решение, о котором сообщили Чеботаревой: Михаил остается с вами.

Тут, конечно, многое зависело и от самого фигуриста. Серебряный призер чемпионата России еще не привык давать интервью, но в Екатеринбурге отвечал мне твердо: "Да я иначе бы и не смог. Мы вместе 15 лет. И вот добились же".

Да, добились, но тут все похоже на сказку, хотя произошло и не под Рождество с Новым годом, а 21 ноября. Знаменитый Артур Гачинский в 22 года решил распрощаться с фигурным катанием, и на московском этапе Гран-при его пришлось заменить. Кем? Так вот он, Коляда. А Миша взял и неплохо выступил. Правда, на чемпионате в Екатеринбурге его не записывали в фавориты. Были другие претенденты. Но Коляда с хорошим четверным и все остальные элементы выполнил уверенно, уступив лишь Максиму Ковтуну.

На первенство Европы в Братиславу он попал автоматически, как второй номер. 20 лет, писать несколько странно, но для фигуриста - одиночника уже немало. Или сейчас, или... Дебютирует на этом чемпионате и Валентина Михайловна Чеботарева.

Откровенно

Валентина Михайловна, примите поздравления и удач в Братиславе.

Валентина Чеботарева: Благодарю. Да, я не стесняюсь: впервые еду с учеником на Европу. У нас двойной дебют. Весной оформила себе пенсию, но бросать и не думаю. Мы готовы.

Я иногда наблюдал за вами. И вы всегда так скромно, в отдалении. По-моему, сторонитесь давать интервью, все молчите.

Валентина Чеботарева: Наверно, это мой стиль. Я и на тренировках голоса не повышаю, на ребят своих не ругаюсь, У нас установлена тихая дисциплина. И, знаете, все ее соблюдают.

Скажите, а то, что у вас уводили самых талантливых, переживали тяжело?

Валентина Чеботарева: Я не была известной фигуристкой. Закончила институт, набирала группы детишек на небольших катках. И среди них попадалось столько способных! Мне с ними заниматься было приятно. И если выводила кого-то на большой лед не я, а уже другие, то, что ж, судьба. Я всю жизнь на катке и счастлива. Но вот мы с Мишей прорвались, и это пока самая большая радость в моей жизни тренера.

Не могу не сделать комплимент. Вы что-то говорили о пенсии, а выглядите молодо.

Валентина Чеботарева: Я вам объясню. Когда всю жизнь занимаешься тем, чем хочешь, да еще с детишками, то морщинки тебя щадят.

- Честно, не слышал, чтобы меня так называли, - улыбается Михаил, когда я ему рассказываю эту историю. - Но к Патрику Чану отношусь с очень большим уважением. Когда он катается, на него хочется смотреть. У него сейчас сезон не очень идет, но это, я думаю, «отходняк» продолжается после Олимпиады. А так он очень большой молодец.
- Но согласны, что по мастерству скольжения вы действительно выделяетесь среди многих?
- Я пока не отношу себя к мастерам. Вот Чан, да, скользит потрясающе. А я скольжу так... Не очень.
- Если он Марадона, то вы...
- Даже не знаю.
- Что-то типа Аршавина?
- Наверное (смеется).
- Были в фигурном катании люди, на кого хотелось равняться?
- Алексей Ягудин. Женя Плющенко. Но у каждого должен быть свой стиль. Стараюсь быть ни на кого не похожим.
- Почему вы попали не в футбол и не в хоккей, а в фигурное катание?
- Маме фигурное катание нравилось. В пять лет она меня на каток привела. А в футбол я, если честно, постоянно хотел уйти.
- После тренировок мяч в руки - и во двор?
- Да было такое, что и тренировки пропускал. Даже в дворовую команду записался. Но это давно было. Лет семь-восемь назад. Просто был момент, когда не хотелось кататься вообще. Вот и пытался найти альтернативу. Но слава богу, не нашел.
- Почему не хотелось?
- Переломный период. Думаю, у каждого такие есть. Вообще без энтузиазма катался. Тренер что-то говорит, я делаю — но спустя рукава.

«Ногу сломал на твиззле»

- Когда полтора года назад тяжелую травму получили, наверное, тоже завязать хотелось?
- Нет, тут наоборот, был по-другому настроен. Осознавал, что будет тяжело возвращаться — но гнал от себя такие мысли. Знал, что это реально. Многие спортсмены возвращались после очень тяжелых травм и добивались результатов.
- Прочитал, что вы никогда не расскажете, на каком элементе получили травму, а то засмеют.
- Да не, на самом деле, про засмеют я не говорил... Случилось все вот как. Дорожку шагов делал, на твиззле в дырку во льду попал. Ногу свернул, упал и понял, что встать не могу. Висит нога. Подняли, унесли на носилках.
- Ужас какой.
- Стараюсь не вспоминать об этом, да.
- Знаю теннисистку, которая после очень страшной травмы долго боялась выходить на корт.
- У меня, к счастью, быстро все прошло. Первую операцию в августе 2014 года сделали. Сказали, пластину снимем ориентировочно в феврале-марте 2015-го. Ну ладно. Прошел курс реабилитации. Ходить нормально начал, не прихрамывая. На лед уже выходил, скользил, вращался. А потом где-то через два с половиной месяца после операции сделали рентген, врач посмотрел и говорит: не вижу смысла держать пластину. Сделали еще одну операцию, вынули. Еще какое-то время восстанавливался, но уже намного быстрее все пошло.
- И психологического барьера не было?
- Был. Тяжелее всего было его преодолеть. Мысли гуляли: мало ли что... Но мне многие говорили: два раза в одном месте ноги не ломают. Ничего, привык, нормально.

«Перерыв, наверное, должен был произойти»

- На чемпионате мира среди юниоров 2013 года вы обыграли японца Сому Уно. В нынешнем сезоне Сома выступал в финале «Гран-при». Как думаете, если бы не эта травма, вы бы сейчас катались на таком же уровне?
- Сложно сказать. Мне кажется, долгий перерыв у меня должен был произойти. Не тогда, так еще когда-нибудь. Чтобы я морально отдохнул, отпустил все мысли и начал все сначала. Как с группы начальной подготовки. Перекидной прыжок, все одинарные, все двойные.
- В том числе и поэтому к четверному с опозданием подобрались?
- Может быть. Потому что в августе 2014-го я четверной уже делал. И на тренировках, и в прокатах.
- Китаец Цзинь Боян на том юниорском чемпионате мира, в 2013-м, тоже выступал. А сейчас шокирует всех своими четверными. Как у него это получается?
- Не знаю даже, китайцы очень скрытные люди. Вообще по отдельности четверной лутц реально делать, сальхов с тулупом, понятно, тоже. Но вот собирать четыре четверных в произвольной программе... В первую очередь, это морально очень тяжело. Это такой барьер, который нужно преодолеть.
- Еще и уникальная система кровообращения нужна, наверное. Или травы китайские.
- Может быть, и есть что-то такое. У них же медицина очень хорошо развита. Помните, как на Олимпиаде в Турине партнерша (Дань Чжан) с выброса упала? Думал, она не встанет. А врачи чик-чик, и она уже как новая. Докатала программу. Что они сделали с ней?! Кто знает...
- В прыжках чувство полета успеваете ощутить?
- Когда аксель в три с половиной оборота учил, четверной, то очень необычные ощущения были. Вроде бы какие-то доли секунды — но кажется, что долго в воздухе находишься.
- Подумать что-то успеваете, пока летите?
- Стараюсь не думать ни о чем. Меня это сбивает. Надо, чтобы все прыжки были как с конвейера на заводе.
- С психологом работаете?
- Да, разговариваю. Чаще всего перед соревнованиями. Он подсказывает, как настраиваться. Как думать, как не думать. Но в основном, конечно, приходится до всего доходить самому.

«Нигде, кроме Питера, жить не смогу»

- За пять месяцев, что не катались, чем-то занимались?
- Ничем посторонним. Соревнования смотрел, за наших переживал.
- То есть о второй профессии не задумывались?
- Нет. Да и мало слишком времени было для того, чтобы ее освоить.
- Максим Ковтун недавно сказал: я не такой фанат фигурного катания, чтобы кроме него, в жизни ничего не было.
- Соглашусь с ним. Человек же должен когда-то отдыхать? Тренировки тренировками, но переключаться тоже надо. Люди не машины.
- Вы на что переключаетесь?
- У меня хобби какого-то постоянного нет. Бывает, на бильярде играю или в настольный теннис. Крайне редко — боулинг.
- Жители Сочи, говорят, не купаются в море. Жители Питера, наверное, по той же логике не ходят по музеям?
- Мне кажется, есть такое (смеется). Но вообще мне Питер очень нравится. Причем всем. Какие люди там живут, красота неописуемая. Даже погода дождливая — и то нравится. Наверное, у меня так — где родился, там и сгодился.
- Федор Климов, выросший в Петербурге, только сейчас начинает к Москве привыкать.
- Я, наверное, не смогу в другом месте жить. В Питере у меня семья... И только в Питере есть ощущение дома.
- К «Зениту» особые чувства, как Федор, питаете?
- Нет, я не болельщик. Знаю только названия нескольких команд.
- Странно — в вашем городе болельщиков 90 процентов населения, не меньше.
- Меня часто спрашивают — ну как так? Как же «Зенит», как же хоккейный СКА? Ну вот так... На самом деле, хоккей я еще могу смотреть, потому что понимаю, насколько это тяжело — носиться по льду.
- Один знакомый хоккейный болельщик посмотрел пару выступлений Плющенко и сказал: Илья Ковальчук не хуже катается.
- Да нет, там специфика совершенно другая. Я думаю, хоккеисты на фигурных коньках не смогут так же кататься.
- А вы на хоккейных пробовали?
- Никогда. Но, кстати, хочу в ближайшее время попробовать для общего развития.
- На катке для массового катания с друзьями?
- Нет. У меня шесть дней в неделю лед — хватает. В воскресенье хочется как-то без него обойтись.

«Стремлюсь чисто делать элементы — и добавлять театра»

- Ожидали, что прорыв именно в этом сезоне произойдет?
- Чего-то подобного ожидал. Но то, что именно произошло — выше ожиданий. Пока с ногой лежал, восстанавливался — постоянно представлял себя, как выступаю. Наверное, морально подготовился таким образом.
- Следующая цель — догнать и перегнать Юдзуру Ханю, или что-то более приземленное?
- Надо стремиться. На сегодняшний день Ханю — это некий эталон фигурного катания. Как он прыгает, как вращается... Как собирает элементы в программе. Это реально очень тяжело. Немногие так могут.
- В чемпионате Японии не очень здорово он выступил.
- Ну не каждый раз, значит. Сколько у него было стартов с чистыми прокатами. А перед ними, кстати, в начале сезона на своем первом «Гран-при» неважно выступил.
- Тот же Ковтун рассказывал: для него важно иметь цель. Не просто чисто кататься, а сделать пять четверных в двух программах.
- У меня как раз цель — кататься чисто. Пусть не с пятью, не с шестью четверными. Стремлюсь качественно исполнять все элементы, чтобы это все оценивалось хорошими баллами. И преподносить людям свою программу так, чтобы на нее было интересно смотреть. Чтобы не только у меня глаза горели, но и у судей, и у зрителей. Чисто сделать элементы и добавить немного театра.
- Самому на себя потом интересно смотреть?
- Бывает интересно. Когда смотрю на видео, вспоминаю эмоции, ощущения... Здесь хорошо что-то сделал, здесь плохо.
- Не как зритель?
- Как зритель, не получается. Кто-то вращается — считаю обороты, позиции смотрю. Прикидываю, сколько баллов это будет стоить.
- Не расслабиться.
- Только вот танцы когда смотрю — не понимаю, что они там делают, и наслаждаюсь красотой.

– Перед короткой программой я волновалась так, что почти не помню ни себя, ни своих действий. Постоянно лезли в голову какие-то нелепые вопросы: куда мне встать, как себя вести, – призналась Чеботарева. – А вот перед произвольной "отпустило". Появилась уверенность, раскрепощенность. То же самое, как мне показалось, происходило и с Мишей. Он начал короткую программу не так, как всегда. Очень зажато. Раскатался лишь к концу. А вот когда вышел катать произвольную сразу после того, как прекрасно откатался Флоран Амодио, его не смутили ни аплодисменты, ни общий ажиотаж.
– Ваш спортсмен заметил после короткой программы, что срывать два прыжковых элементов из трех ему не доводилось никогда в жизни. Когда он сделал эти ошибки, что чувствовали вы – досаду, или понимание?
– Сначала, конечно же, досаду. Понимание возникло позже. В конце концов это я, как тренер, была обязана что-то предпринять, чтобы спортсмен "включился" раньше. Но я не смогла.


25 декабря 2015 года. Екатеринбург. Валентина ЧЕБОТАРЕВА и Михаил КОЛЯДА на чемпионате России. Фото Ксения НУРТДИНОВА

– Сколько лет вы в общей сложности работаете тренером?
– С восемнадцати лет. Начала тренировать детей еще студенткой, на стадионе "Красный выборжец". Сама в свое время каталась в Колпино у Бориса Александровича Штейникова. Но пришла к нему слишком поздно, в 11 лет. Очень любила фигурное катание, но жила-то в поселке, где не было ни катка, ни спортивных секций. Мама и не выдержала, глядя на то, как я перед телевизором замираю и на фигуристов смотрю: купила мне коньки и отвезла в Колпино.
Взяли меня тогда в группу пятилеток, хотя меня, помню, это совершенно не смущало. Таких, как я, в секцию вообще не принимали, но мама уговорила тренера. Была, как призналась позже, уверена в том, что долго это не продлится.
– А как получилось в итоге?
– Тренировалась я совершенно самозабвенно, выполняя по два-три разрядных норматива за год. И это при том, что у нас в Колпино был только естественный лед. Искусственный я впервые увидела лет в 14 в Питере. Уже тогда я четко понимала две вещи: что больших высот мне в фигурном катании не добиться, и что этот вид спорта я не оставлю уже никогда.
В институте физкультуры мне очень повезло с педагогом – Владимиром Сергеевичем Опариным. Благодаря ему я, наверное, и стала тренером. Он был первым, кто объяснил мне, что из любой ситуации всегда есть выход. Главное – уметь его найти, не бояться пробовать.
А в 19 лет на втором году моей работы тренером ко мне в группу пришла девочка. Оксана Казакова. До сих пор помню свое первое ощущение: увидела ее, совсем маленькую, и по спине побежали мурашки. Оксанка была невероятно талантлива.
– И тем не менее несколько лет спустя вы отдали ее другому тренеру?
– У меня не оказалось иного варианта. Я вышла замуж, родила первого сына, потом второго, и на шесть лет просто выпала из профессии. Но Оксану отдала в очень хорошие руки – Татьяне Косицыной.
– Когда Казакова стала чемпионкой с Артуром Дмитриевым на Олимпийских играх в Нагано, не испытывали запоздалого сожаления, что жизнь заставила отказаться от такой спортсменки?
– Подобные чувства, наверное, испытывал бы каждый в той ситуации. Я больше думала о другом, оставляя работу. О том, что обязательно вернусь в фигурное катание и обязательно добьюсь результата. Его ведь можно добиваться по-разному: и на начальном этапе подготовки, и на среднем уровне. Когда я вернулась на лед, начала работать на "Кристалле" и сделала первый набор, там оказались пятилетние Миша Коляда и Саша Степанова.
– Но Степанову, в отличие от Коляды, вам тоже пришлось отдать в чужие руки.
– Я никогда не занималась танцами – не была в этом сильна. А каждый, считаю, должен быть на своем месте, заниматься тем, что умеет. Я – тренер одиночного катания. Саша же была просто создана для танцев, причем это было видно уже тогда, когда ей было пять лет. Она удивительная, очень талантливая, яркая. И я счастлива безумно, что отдала ее Саше Свинину и Ире Жук. Что у нее прекрасный партнер, с которым она наверняка добьется результата.


Михаил КОЛЯДА во время показательных выступлений на чемпионате России в Екатеринбурге. Фото Ксения НУРТДИНОВА

– Признаюсь вам честно, удивлена тем, что вам удалось довести Коляду до уровня сборной. Что никто за это время не попытался забрать у вас столь неординарного спортсмена.
– Конечно, пытались, и не раз – желающих было много. Просто решение относительно своей спортивной жизни принимал всегда сам Миша и его родители. И я им за это очень благодарна. Я не тот человек, кто станет цепляться за спортсмена, понимая, что уже ничего не может ему дать. В случае со Степановой ведь было именно так: она достигла определенного уровня, нужно было решать, куда двигаться дальше. Ну да, я могла подержать ее у себя в группе еще несколько лет, тем более что всегда безумно любила эту девочку и продолжаю любить. Но зачем, если другие тренеры могут дать ей то, чего не могу я?
С Мишей – иная ситуация. Я ведь и сама, как тренер, выросла рядом с ним. Мне очень с ним интересно, причем не только на тренировках. Но и просто пойти, например, посмотреть новый для себя город, как мы ходили в Братиславе.
– Я, признаться, подумала, что вы таким образом просто пытаетесь максимально контролировать спортсмена вне катка.
– Ни в коем случае. Миша – чудесный мальчишка. Прекрасный собеседник, порядочный, умный, заботливый, самостоятельный. Мои дети часто даже говорят, что в семье у нас не два, а три сына. И младший, то есть Миша, – самый любимый. Сыновья постоянно переписываются с ним, переживают, поддерживают. Меня это только радует.


Михаил КОЛЯДА в Братиславе. Фото Ксения НУРТДИНОВА

– Открытым и отзывчивым людям нередко приходится очень трудно в большом спорте. Все-таки достижение выдающегося результата требует несколько иных качеств: жесткости, внутреннего эгоизма.
– Вы абсолютно правы. Уже сейчас у нас порой возникают ситуации, когда перед стартом я начинаю довольно часто повторять одно и то же слово: "Пожестче!" Перед произвольной программой в Братиславе тоже напомнила Мише об этом. Пока мне трудно рассуждать на эту тему, все-таки многое из того, что с нами сейчас происходит, это всего лишь первый опыт, но я действительно начала об этом думать.
– Насколько это сложно – впервые идти по совершенно незнакомому пути и вести за собой спортсмена?
– Наверное, трудно. Но и очень интересно. Я очень часто вспоминаю слова Опарина о том, что в тренерской работе всегда есть выход из любой ситуации. На своем примере поняла, что очень важно не ограничивать себя какими-то догмами. Тренер должен постоянно что-то придумывать. И уметь доносить свои мысли до ученика. Это, наверное, даже важнее. Что и как нужно делать, понимают многие. Но не все умеют донести. У меня это пока как-то получается. Хотя порой сама не понимаю – как именно.

– Вы когда-нибудь испытывали страх, делая очередной шаг в профессии?
– Страшно мне было всего раз в жизни – год назад, когда Миша сломал ногу, попав лезвием конька в выбоину. Перелом оказался очень сложным, многооскольчатым, со смешением, и когда мой спортсмен впервые после той травмы вышел на лед, нужно было начинать все восстанавливать по крупицам. Все остальное – это не страх. Это драйв.
– И четверные прыжки – тоже?
– Конечно. Когда Миша чисто прокатывает программу со всеми прыжками, я чувствую себя самым счастливым человеком на свете. Пусть это даже всего лишь тренировка. Учить прыжки очень интересно, кстати.
– Та тенденция, которая сейчас наблюдается в мужском одиночном катании, ведет к тому, что очень скоро спортсмену нужно будет уметь выполнять три или четыре разных четверных прыжка, чтобы оставаться конкурентоспособным. Вас это не пугает?
– Нет. Тулуп и сальхов мы уже освоили, хоть пока и не включаем второй прыжок в программу. Я понимаю, да и окружающие постоянно говорят мне об этом, что с таким тройным лутцем, как у Коляды, выучить четыре оборота вполне реально. У Миши хорошая высота прыжка, хорошая техника, он – смелый спортсмен, так что больших проблем я не вижу.


Михаил КОЛЯДА в Братиславе. Фото Ольга БЕНАР

– Как много других специалистов работает с Колядой?
– Кроме меня это наш хореограф Ольга Клюшниченко.
– А вам не кажется, что современное фигурное катание уже в значительной степени ушло от схемы "тренер – хореограф". И что в выигрыше зачастую оказываются те, кто может позволить себя нанять тренера по физподготовке, по специальной подготовке, массажиста, физиотерапевта... Вы хотя бы иногда чувствуете недостаток дополнительных рук?
– Но тут же все просто: появляется результат, вместе с ним появляются новые возможности: ты уже можешь позволить себе о чем-то просить, позволять себе больше, чем раньше. У нас в группе не так давно появился Денис Лунин, который в свое время был танцором и катался у Жук и Свинина – он помогает в работе над шагами и, соответственно, над дорожками. Конечно, хотелось бы иметь возможность привлекать к тренировкам и других специалистов – полностью согласна с вами в том, что сейчас результат зачастую становится итогом работы целой бригады профессионалов. В этом сезоне, например, мои спортсмены впервые стали работать с тренером по ОФП, который пришел к нам на каток из легкой атлетики. Ребята занимаются с ним два раза в неделю, и всем это очень нравится. То есть мы потихонечку начинаем "обрастать" специалистами-единомышленниками. Думаю, в скором времени бригада сложится окончательно. Во всяком случае сейчас нам все идут навстречу.
– А чего хочет добиться в спорте сам Михаил?
– Думаю, олимпийского золота. Как и я.
– То, что в фигурном катании есть Юдзуру Ханю, Хавьер Фернандес, вас не смущает?
– Нисколько. Сейчас еще пообтешемся немного, а там посмотрим – кто кого.