"Травма, естественно, дает о себе знать. Но врачи меня предупредили - хочешь выигрывать, надо терпеть. Иногда чувствую боль", - сказал Соловьев журналистам.

"У нас давно не было соревнований с пятиминутной разминкой, немножко было стремно, а в целом соскучились, - добавил партнер. - Чуть-чуть пропало ощущение выступлений, лично у меня было, конечно, волнение. Но я рад, что могу тренироваться в полную силу".
Боброва отметила, что прокат короткого танца был исполнен "с большим удовольствием". "Немножко волновались, потому что если произвольный танец мы показывали на Открытом первенстве Москвы, где мы выступали вне конкурса, то короткий еще никто не видел. Очень хотелось выложиться и показать, что у нас есть на данный момент. Понятно, что еще будем улучшать танец, править, надеюсь, к первым соревнованиям все поправим", - сказала фигуристка.
На вопрос, в чем будут заключаться правки, Боброва ответила фразой "нет предела совершенству". "Насчет музыки будем еще думать в плане компоновки. Cтыковки не всем нравятся, но мы еще будем это чистить в профессиональной студии. Пока времени не было доехать", - констатировала спортсменка.

[more]

[more]

[more]

[more]

[more]

- Ох… Это было настолько волнительно – ожидание, неизвестность, будем мы кататься, не будем, что будет с нами происходить во время подготовки, что скажут судьи, что мы будем чувствовать… Кататься мы начали в конце июня, и только в этот момент почувствовали, что можем работать и делать все элементы в полную силу. До этого я ощущал довольно сильные боли. Но я съездил в Мюнхен, и врачи мне сказали – если последуешь нашему плану, то сможешь кататься. Пусть колено будет болеть – но три года до Олимпиады выдержишь.
- То есть, чтобы читателям было понятно, уточнение – вы катаетесь через боль, но знаете, что колено не сломается?
- Да, я чувствую боль, но это не та боль, которую я не мог бы преодолеть. Я иногда даже про нее забываю. Да, абсолютно верно.
- Чем отличался этот подготовительный период от предыдущих кроме как тем, что страховаться приходилось? Помогло ли то, что вы оставили старую произвольную программу – "Анна Каренина", которую готовили еще к прошлому сезону?
- Что касается корректировки ежедневных тренировок, то когда мы только начинали, то прислушивались к нашим ощущениям. А по поводу программы – частично мы ее поменяли в связи с новыми требованиями. Поменяли дорожку шагов и поддержку. Причем поддержку мы еще, скорее всего, будем дорабатывать. Ну а в целом все ощущения совершенно иные, чем раньше. Мы в каждом сезоне шли по накатанной – знали, как подготовиться, как подвести себя к хорошей форме. Сейчас же – неизвестность. Мы очень аккуратничали.

- И как в итоге, если сравнить нынешние ощущения с теми, что были в этот же период в прошлых сезонах?
- Мы чувствуем, что вернулись, что можем работать в полную силу, что можем сделать два-три проката за одну тренировку. То есть вернулись в тот режим, в котором когда-то работали. И я даже считаю, что сейчас этот режим гораздо сильнее и мощнее, чем раньше.

- Как пережили вынужденный перерыв в большом спорте?
- Чувствовал себя как будто в психушке – четыре стены, метание от одной к другой, пытаюсь найти выход, а выхода нет. Вот так все у меня происходило. Потому что один врач говорит одно, другой – другое, третий – третье. И уже голова начинает разрываться, не понимаешь, как правильно себя вести. Кто-то рекомендует тренироваться через боль, второй советует снизить нагрузку. И ты не знаешь, что делать. Отчаяние было – смотришь на Катю, которая работает, хочешь взять ее за руки и поехать в полную силу, но не знаешь, что тебе делать. Видишь, как переживают тренеры, как переживает мама. Я вообще старался ей не говорить о том, что происходит с моим здоровьем. Но к счастью, есть врачи, которые очень тонко понимают такие травмы и знают, как правильно себя вести.
- Какую-то отдушину вне фигурного катания пытались найти в этот период?
- Нет. Только вернуться – одна мысль была. Невозможно было даже представить себя вне фигурного катания. Невозможно было допустить мысль о том, что я вот так, практически на пустом месте, возьму и уйду. Ну все же спортсмены, 90 процентов, делают себе операции на различных, так скажем, конечностях. Но возвращаются и выигрывают свои медали. Вот и я не видел себя без спорта, без этого адреналина. Сейчас на прокатах когда я готовился выйти на короткую программу, такие бешеные ощущения испытал! Очень волновался, давно со мной такого не было. Так хотелось показать короткий танец, который мы подготовили к этому сезону. А получилось, что по совокупности – катанию, эмоциям – мы показали всего 30 процентов, да еще и помарки были. Не дадут соврать наши тренеры и судьи, которые нас видели, на тренировках мы намного раскрепощенней выглядели. Но волновался я действительно очень сильно. Зато, видимо, в первый день прорвало, а во второй – нормальный, рабочий прокат произвольной программы. Хотим, в первую очередь, выслушать критику, в данный момент это нам намного важнее, чем просто слышать слова "молодцы, что вернулись". Нам нужно знать мнение людей, которые пришли и нас давно не видели, чего нам не хватает, что нужно добавить.

- Пока шла ваша эпопея с травмой, с Катей общались?
- Да, постоянно. Я приходил на тренировки. Хотя был момент, когда я даже на тренировки не мог приходить. Это момент какого-то отчаяния был.
- Помогла Катя как-то из этого состояния выйти?
- Конечно. Но ее можно было понять – было непонятно, чего ожидать, она тренировалась, ждала…
- То есть, как ни крути, все-таки стоял вопрос, продолжать ли карьеру?
- В какой-то момент да. В целом я до конца верил, что все будет хорошо, но, наверное, скорее, заставлял себя думать, что все будет хорошо. Было время, что про себя думал – все… Это было в момент между чемпионатом России и чемпионатом Европы. Перед Новым годом, потом январь…
- Как на ваш взгляд, за ваше отсутствие танцы на льду сильно изменились? Или ушли, пришли, а здесь все то же самое?
- То, что ребята работают и не стоят на месте – это факт. Но я все-таки стараюсь сейчас больше окунуться в нашу работу. Слушать, что говорят про нас судьи, про наше катание.

- Просто в танцах на льду понятие "пара номер один в стране" – это культовое понятие.
- Мы вернулись только за званием "пара номер один". Иначе бы не возвращались, если бы знали, что будем второй или третьей парой. Но при этом понимаем, что все, кто сейчас катается и идет к высоким достижениям, живут с этой мыслью. За счет этого создается конкуренция, и это очень хорошо.
- То есть, вы уходили чемпионами России, сейчас будете выходить на лед с мыслью, что вы первые?
- Скорее, будем доказывать, что мы первые.
- С чемпионами мира и Европы Габриэллой Пападакис и Гийомом Сизероном реально бороться?
- Нет ничего невозможного. Ребята действительно очень хорошие, в прошлом сезоне они были лучше всех. Признаюсь, я смотрел выступления на чемпионате Европы и некоторые отдельные записи чемпионата мира. Объективно французы были сильнее, никаких вопросов нет, и их было смотреть интересно. Но не могу сказать, что это какое-то новшество, что-то запредельное и космическое. Бороться, конечно, можно.
- Дмитрий, хочется вот что спросить. Травма мениска – это ведь такая вещь, которая происходит и с обычными людьми, не спортсменами. Вообще могли себе представить, что из-за какого-то мениска может встать вопрос, продолжать ли карьеру?
- Я вообще никогда не мог представить, что мне будут делать операцию – на ноге ли, на руке, на чем угодно. И когда мы в прошлом сезоне приехали на прокаты в Новогорск, колено очень сильно болело, я постоянно прикладывал лед, но мне сказали – все пройдет. Делали мне внутрисуставные уколы. А потом сделали УЗИ в ЦИТО, и выяснилось, что мне нужно делать операцию. Вариантов не было, три врача сказали. Для меня это шок был, я спросил – можно ли без этого обойтись? Мне ответили – тогда колено разрушится, и все. Начнутся более серьезные проблемы. Но как выяснилось, более серьезные проблемы поджидали меня во время реабилитации. Из-за того, что она была сумбурная, возникли новые проблемы, из-за которых мы, собственно, сезон и пропустили. Если бы сделали перерыв чуть побольше после операции, чуть бы я попозже вышел на лед и нагрузил себя, то думаю, мы бы сезон не пропустили. На чемпионате России выступали бы.
- Скоро 2016 год – промежуточный между Олимпиадой в Сочи и Олимпиадой в Пхенчхане. О каких Играх сейчас мыслей больше – о прошлых или о будущих?
- Только вперед! Но надо мыслить объективно. Невозможно запрыгнуть сразу наверх, существуют ступеньки. Для нас сейчас важно влиться в соревновательный процесс. Сейчас поедем на этап Кубка России в Самару, потом сделаем некие коррективы, о которых нам сказали, а потом будет "Челленджер" в Саранске в середине октября. Ну а потом начинаем по полной программе.

Екатерина Боброва: Дима знал, что я рассматриваю разные варианты

- Катя, момент возвращения в Сочи прошел так, как вы его себе представляли?
- У меня не было мыслей вроде "ой, как это будет, как это будет". Я просто хотела вернуться – и хотела, чтобы мы показали достойные прокаты. Произвольный танец удался лучше, чем короткий, я могу это списать на то, что мы полтора года не выступали. Чувствовала, что Димка вчера очень волновался, мне не по себе было. Конечно, не больше волновалась, чем на чемпионатах Европы, мира или Олимпийских играх, но отвыкла от этого состояния, честно говоря. Вот, так и возвращаемся потихоньку. Побольше стартов нам надо будет сделать, и я надеюсь, все будет хорошо.
- Дима рассказал, насколько тяжело для него прошел этот период, в том числе поделился, что был момент, когда он сомневался, продолжит ли кататься.
- Я это знала. Мне особо об этом не говорили, но я сама видела, как это все происходит. Говорили: "да-да, вот-вот вернется, не завтра, так послезавтра". Конечно, все знали, что я очень впечатлительный человек, и если бы мне сказали, что Дима, может быть, больше не будет кататься, я могла бы зарыться в подушку и вообще уйти. В общем, я чувствовала, что недоговаривают, что может произойти именно это, но все равно – вся наша команда старалась Диму поддерживать, и это очень помогло, и ему, и мне.
- У вас мысль мелькала о том, не стоит ли посмотреть по сторонам в поисках других партнеров?
- Мелькала, конечно, и Дима об этом знал. И я знаю, что он знал. И с нашим тренером Сашей Жулиным мы об этом говорили, потому что кататься хотелось, а в какой-то момент Дима действительно не знал, вернется или нет, и мне нужно было думать, что делать. Но слава Богу, случилось так, как случилось, я его дождалась, и мы продолжаем вместе. Все-таки 15 лет совместного катания – их никуда не деть, и я считаю, кроме травм, ничего нас не должно разлучать.
- То есть принципиально важно было продолжить кататься именно в этом сочетании?
- Да Дима – мой партнер, я вообще не представляю себя с кем-то другим. Мне комфортно работать с ним вместе. Мы знаем особенности друг друга, например, что делать, когда у меня плохое настроение или у него. Этот сезон начинается очень нервно, во многих парах были ссоры, и им, я знаю, нас ставили в пример: "Почему Катя с Димой не ссорятся"? Тьфу-тьфу, конечно, но держимся, поддерживаем друг друга, это очень важно.
- В российских танцах на льду продолжает царить неопределенность. Как ощущение – возвращаетесь парой номер один, какой, собственно, ушли на вынужденный перерыв в начале осени прошлого года?
- А когда была в российских танцах определенность? На моей памяти никогда. Когда катались Оксана Домнина и Максим Шабалин, с ними соперничали Яна Хохлова с Сергеем Новицким, на каких-то турнирах побеждали, и все не знали, какая у нас первая пара. Мы всегда соперничали с Еленой Ильиных и Никитой Кацалаповым. Да, мы пропустили сезон, теперь будем делать все, что от нас зависит, а дальше – как судьи решат.
- На мировой арене какие перспективы? Там первенство вроде бы крепко захватили французы Пападакис и Сизерон.
- Во-первых, я Габриэлле желаю здоровья, слышала, у нее серьезная травма головы. Мы с ней списывались, я ей желала скорейшего выздоровление. А в остальном выражу и свое мнение, и мнение многих: в прошлом сезоне это было новое дыхание, свежий глоток воздуха. Это было прекрасно. Но если с такой же программой кто-то выйдет в нынешнем сезоне, не факт, что это воспримут так же.
- Стопроцентное попадание было, выходит.
- Да, все абсолютно было точно, и вдобавок безупречное исполнение произвольной программы всегда им позволяло подниматься со вторых-третьих мест на первое. Они же после короткого танца не всегда были лидерами.
- Какие у вас сейчас амбиции – ударить кулаком по столу?
- Лично я просто рада, что мы вернулись. Нам этого не хватало, мы хотим выступать, хотим кататься на международных соревнованиях. Будем делать все, что можем. Да, пока абсолютно неизвестно, как нас воспримут судьи, все-таки нас не было целый сезон, поэтому пока настрой – получать удовольствие и хорошо исполнять свои программы.