Если бы не балл штрафа, полученный сильнейшим китайским дуэтом, Венцзинь Сюй/Цун Хань могли бы теоретически опередить россиян за счет запаса, добытого в короткой программе – итоговая разница между двумя парами составила всего 0,38. Но по факту российские фигуристы противопоставили соперникам в произвольной программе нечто большее, нежели более высокую оценку за технику и компоненты. Они единственные, кто рискнул включить в произвольную программу два четверных выброса, а вот выступавшие последними Сюй/Хань дрогнули: ограничились в выбросе тремя оборотами.
При этом прокат победителей не получился идеальным: уровень сложности был потерян в тодесе и в подкрутке, да и второй выброс паре заминусовали: он хоть и стал уникальным элементом в программе, но был выполнен на две ноги.
Даже при этом факт остается фактом: из всех российских пар Юко и Александр – единственные, кто на текущий момент имеет 15 заработанных на этапе "Гран-при" очков, а заодно и более высокий результат: Евгения Тарасова/Владимир Морозов, выступавшие на турнире в Канаде, набрали там 191,08, а чемпионы мира и лидеры "Гран-при" Меган Дюамэль/Эрик Редфорд сумели заработать на том же турнире в родных стенах всего на 0,16 больше, чем Кавагути/Смирнов на абсолютно недружественной для себя территории, где россиянам, к тому же, противостояли сразу три почти равных по силе китайских тандема. Психологически это гораздо более серьезная конкуренция, нежели один соперник: сразу резко вырастает вероятность, что кто-то не ошибется.
Это снова о шансах и умении терпеть – ничего нового, не правда ли? Выйти, когда тебя уже все списали и сбросили со счетов и кататься так, как в последний раз. Роскошно кататься, чего уж там? И бог с ним, с тодесом.
Ценность единственной российской победы в Пекине даже не в том, что она получилась, вопреки всему. Она на самом деле пока еще ничего не гарантирует, хотя и облегчает фигуристам задачу пройти в финал – следующий старт у Кавагути и Смирнова запланирован в Москве, где в соперниках будут китайцы Чэнь Пэн/Хао Чжан и вице-чемпионы Игр в Сочи Ксения Столбова/Федор Климов. И уж тем более не гарантирует легкой жизни в финале.
Гораздо более важно, на мой взгляд, что старт в Поднебесной вернул фигуристам возможность поменять к себе отношение. Именно сейчас – в начале сезона. Без скидок на возраст, травмы и былые всплески невезения. Без оглядки на то, что соперники более азартны и обладают более солидным потенциалом. В конце концов потенциал – это совсем не то, что можешь предъявить, выложив карты на стол: тут уж все совсем просто: либо есть козыри на руках, либо их нет.
У Кавагути, Смирнова и их тренера Тамары Москвиной они в субботу нашлись.
***
На вопрос, что порадовало в победном выступлении сильнее всего, Смирнов сказал:
– Ощущение, что есть бог на свете. Когда я смотрел, как катаются Сюй/Хань, а в углу экрана бегут их технические оценки и сумма переваливает за 74 балла, уже хотел идти раздеваться. Знал, что вторую оценку нам вряд ли дадут более высокую. Когда соревнуешься с китайскими парами у них дома, получить более высокие баллы за компоненты просто нереально. С этим мы с Юко уже сталкивались – на чемпионате мира в Шанхае. Все равно что пригласить китайцев в мою родную Тверь и предложить им побороться с нами там.
– Юко, а почему грустите вы?
– Очень устала и ничего пока не поняла, если честно.
– Программа с двумя четверными выбросами отнимает много сил?
– На самом деле да. Особенно когда выбросы сделаны хорошо. Тогда сразу возникает ощущение, что самое важное уже сделано и сразу становится очень тяжело терпеть и кататься до конца программы. Как сегодня. А вот если выбросы по какой-то причине не получаются, как у нас было на турнире в Саранске, сразу появляется дополнительная ответственность. Понимаешь, что из себя и из остатка программы нужно теперь выдавить максимум, и это, как ни странно, делает катание физически более легким. Странно, да?
– На утренней тренировке вы, знаю, тоже сделали второй из выбросов с приземлением на две ноги. А чисто выезжать удавалось?
– В Пекине я лишь один раз сделала выброс риттбергер на одну ногу, но тут же свалилась. На тренировках дома удачно выехать получается чаще. Но я пока не стараюсь во чтобы то ни стало сделать этот выброс на одну ногу.
– Почему?
– Потому что пока еще тяжело одновременно контролировать абсолютно все. Да и время пока позволяет не торопиться.
– Мы пока работаем над другим, – добавил Смирнов. – Задача, которую поставила нам Тамара Николаевна на текущий момент – просто сделать оба выброса. Раньше ведь Юко вообще не могла делать два выброса подряд – не хватало сил.
– Почему, кстати, вы поставили выбросы подряд, Юко?
– Чтобы быстро-быстро их сделать и выбросить из головы. Ну а серьезно, если разбить выбросы какими-то другими элементами и таким образом переместить второй из них ближе к концу программы, может не хватить физического запаса.
– Саша, в вашей программе есть хотя бы несколько секунд, где ваша партнерша имеет возможность отдохнуть?
– Разве что в поддержке, где Юко лежит у меня на спине.
– И осторожно поднимает ногу вверх?
– Так поневоле приходится осторожничать. Если движение делать более резко, Юко тут же с меня скатывается – становится очень тяжело удерживать равновесие. В прошлом году мы делали эту же поддержку без поднятой вверх ноги, она тоже порой скатывалась. Но есть смешная фотография, где мы едем в поддержке и у обоих закрыты глаза. Чем не отдых?
– Саша, отношение к программе по сравнению с прошлым сезоном у вас поменялось
– Мне кажется, что я стал кататься более эмоционально внутренне. Есть только один момент, который для меня крайне сложен – это наши два четверных выброса. При их исполнении нам с Юко очень важно физически и психологически совпасть. Остальная часть программы – сплошное удовольствие. Да потом эта программа и не старая вовсе. Мы столько добавили всего нового, что сами еще не ко всему до конца привыкли.
– Юко, ну все-таки есть повод улыбнуться: тяжелее чем выступать в Китае против китайцев вам теперь, наверное, уже не будет.
– Об этом я пока не думала. На самом деле тяжелее всего было на первой пресс-конференции, где большинство вопросов было адресовано китайским парам. По-английски они не говорят, перевод вопросов и ответов занимает много времени, а время уже было за полночь. Тяжело такое выдерживать, когда сил и так мало.
– Ну так переведите часы на питерское время.
– Ну уж нет, мне понравилось кататься по китайскому.

Пекин (Китай). "Гран-при". Cup of China. Пары. Произвольная программа. 1. КАВАГУТИ/СМИРНОВ (Россия) – 143,55. 2. Суй Вэнцзин/Хань Цун (Китай) – 141,22. 3. Юй Сяоюй/Цзинь Ян (Китай) – 127,69. 4. Ван Сюхань/Ван Лэй (Китай) – 117,40. 5. АСТАХОВА/РОГОНОВ (Россия) – 114,19. 6. Илюшечкина/Москович (Канада) – 111,38. 7. Фартманн/Бломмерт (Германия) – 107,96. 8. Гренье/Дешам (Канада) – 106,93.
Итог. 1. КАВАГУТИ/СМИРНОВ (Россия) – 216,00. 2. Суй Вэнцзин/Хань Цун (Китай) – 215,62. 3. Юй Сяоюй/Цзинь Ян (Китай) – 197,75. 4. Ван Сюхань/Ван Лэй (Китай) – 186,76. 5. АСТАХОВА/РОГОНОВ (Россия) – 173,36. 6. Фартманн/Бломмерт (Германия) – 171,41. 7. Илюшечкина/Москович (Канада) – 166,80. 8. Гренье/Дешам (Канада) – 159,34.

- К нынешнему сезону вы подготовили короткую программу, совершенно отличную от ваших привычных классических образов. Не было сомнений при выборе?
- Честно говоря, мы до сих пор немного сомневаемся, правильно ли сделали, что решились на кардинальную смену образов. Все уже привыкли, что мы выбираем классику – эти программы мы можем катать всегда отлично, передать образ, характер. А в данном случае – история. Мы пытаемся развиваться, делать что-то новое.

- У кого возникла идея такой короткой программы?
- Это придумал наш постановщик Пётр Чернышов. Он предложил, но наш тренер Тамара Николаевна Москвина и Юко долго сомневались, стоит идти на такой шаг или нет. Я настаивал, что попробовать нужно, поскольку нас все уже привыкли видеть в определенном стиле, а мы предложим нечто новое. У нас были интересные задумки и раньше. Например, интересная программа под блюз. К олимпийскому сезону Тамара Николаевна с группой «Филармония» написала музыку с использованием японских мотивов и резким переходом в нашу «Катюшу». Жаль, что не удалось показать ту программу. Мы постоянно что-то пробуем, но эта программа для нас совершенно новая, поскольку поставлена, скорее, как танец. Нам с Юко пока тяжело к ней привыкнуть. По ходу сезона, думаю, всё будет намного лучше.

- Если вдруг вы все вместе решите, что нынешний вариант короткой «не катит», запасной вариант есть?
- У Тамары Николаевны всегда есть план «Б». Но я о нём не знаю и пока знать не хочу. Нужно попробовать, что есть сейчас. Разговоры взять что-то другое, есть всегда, и у каждого свое мнение. Мой первый тренер Лариса Николаевна Яковлева, которая работает сейчас в Саранске, подошла к нам с Юко во время турнира «Мордовские узоры», сказала, что эта короткая программа – лучшая из всех, что мы ставили. Если мы будем работать над ней и дальше – раскроемся в новых образах ещё лучше, это совершенно точно. Пока мы не «вкатали» её, как можем. И это прекрасно видит Тамара Николаевна. Но время, чтобы всё отработать, еще есть. Но время есть и чтобы всё переставить. Хотя мне этого не хотелось бы.

- Почему произвольной программе вы оставили симфонию Чайковского «Манфред»?
- Действительно, свою произвольную программу мы сделали на основе той, что была в прошлом сезоне. Изменения не такие большие, и касаются, в первую очередь, компоновки элементов. Это сделано, чтобы физически была возможность сделать два четверных выброса. Главная причина, почему мы оставили тот вариант – нехватка времени. Мы так долго выбирали музыку к короткой и произвольной, так долго спорили, так долго ставили дорожку к короткой программе – а она серьёзно усложнилась, и мы только с третьего раза вместе с Петром Чернышовым смогли её поставить, что просто не осталось времени на произвольную. Были варианты ухода от классики, но Тамара Николаевна четко сказала: не успеем. Давайте сделаем короткую, а произвольная, которая ещё не успела всем надоесть, останется.

- Как судьи относятся к программам-«второгодникам»?
- Знаете, некоторые спортсмены годами катают одну и ту же программу. Просто все привыкли, что российские фигуристы обходятся без повторений. Но, опять же, что считать повторением? Если внимательно посмотреть, некоторые меняют музыку, а программа остается один в один, тот же скелет. Даже руки могут быть те же самые. Плюс ко всему, не бывает двух одинаковых прокатов. Никогда. Даже если два проката чистые, нигде не было ошибок – эмоции разные, и это сразу видно. Пока претензий к нам по поводу того, что мы оставили «Манфреда», ни от кого не было. Наши болельщики вообще очень рады, что программа осталась.

- Тамара Москвина говорит, что в короткой программе с нынешней системой судейства крайне тяжело передать любой образ. Это мешает?
- Да, есть такое. Нам нужно за положенное время показать семь обязательных элементов, причем самого высокого уровня. А чем выше уровень – тем больше времени занимает исполнение элемента. Конечно, это отвлекает от художественной задумки. Тамара Николаевна очень много времени уделяет отработке элементов в короткой программе. Ей, как тренеру, нужен конечный результат. Позиция тренера такая: никто не увидит ваши красивые костюмы и не услышит красивую музыку, если во время исполнения программы будут технические ошибки. С новой системой судейства стало сложнее совместить образ и элементы. Да и программы короткие у всех стали немного похожи. «Скелеты» строятся таким образом, чтобы успеть всё сделать за отведенное время.

- Олег Васильев говорил, что современная система судейства убивает красоту парного катания, фигуристы становятся похожи на роботов. Вы согласны с ним? 
- Да. В парном катании сейчас умение считать элементы во время выступления оценивается значительно выше, чем красота катания. Олег Кимович знает, о чем говорит, ведь когда он выступал, программы были продолжительнее по времени и с большим набором элементов. Пусть некоторые элементы были чуть легче, но это было парное катание. Там не было уровней – фигуристы того времени показывали мощь и красоту, подкрутки, поддержки, не заморачивались, сколько оборотов ты держал партнершу на одной руке, успел ли переложить на другую и сделать ещё оборот. Просто катались – грациозно и красиво.

- Почему основное усложнение программ в парном катании идёт за счёт прыжковых элементов – самих прыжков, выбросов?
- На самом деле, в правилах это продумано. У нас есть свои запреты. Например, нельзя браться за конёк партнерши. Мы с Юко исполняем поддержки, которые не делает никто в мире – благодаря тому, что она очень легкая. И эти поддержки можно было ещё усложнить, если бы я держал её прямо за ботинок. Но это запрещено правилами, и, возможно, это правильно. Если уходить ещё больше в сторону акробатики, можно получить тяжелые травмы, особенно при падении с подкруток и поддержек.

- Основная нагрузка при усложнении элементов ложится на партнёрш?
- По большей части, да. Конечно, любой элемент в парном катании нельзя сделать в одиночку, но во время того же выброса нагрузка на партнершу при приземлении значительно выше, чем на партнера во время рывка. Хотя во время выброса в четыре оборота и я спину не раз срывал, поскольку усилие совсем другое, чем при тройном выбросе. Люди, которые сейчас учат и делают такой элемент ультра-си, понимают, о чем я говорю.

- Кому легче выучить подобные элементы – уже опытным фигуристам или начинающим?
- Конечно, тем, кто ещё ничего не умеет. Тогда тренер может лепить из них спортсменов, как из пластилина. С учетом физических возможностей, конечно – строение тела должно быть немного другим. В первую очередь, у партнерши. Когда ты уже опытный, совсем по-другому подходишь к исполнению элементов, задумываешься о последствиях для здоровья. А молодые ничего не боятся. Сейчас набирает силу молодая китайская пара Суй Вэньцзин и Хань Цун. Они оба низкорослые и это очень удобно для выполнения подкрутов и выбросов. У партнерши такое телосложение, что ей хорошо приземлять такие элементы. Бросать высокую и стройную партнершу значительно сложнее, чем низенькую и крепкую. Это совсем разные истории. Но я бы искал баланс между сложностью и красотой, ведь наш спорт задумывался как искусство, как театр на льду.

- Как вы думаете, новые правила поколебали гегемонию России в этом виде?
- Ну, конечная цель этих правил, мне кажется, именно такая – помочь тем странам, которые диктуют атлетичный стиль катания, несколько сравняться с нами.

- Наступит момент, когда Международный союз конькобежцев (ISU) скажет: хватит усложнять программы, катать их невозможно?
- Не исключаю такого варианта. При исполнении элементов ультра-си резко увеличивается опасность получения травм. Не исключаю, что если количество травм резко возрастет, самые сложные элементы могут оказаться под запретом. Правда, уже сейчас действуют некоторые ограничения – четверной выброс в короткой программе, например, мы исполнять не можем. Но не хотелось бы, чтобы количество ограничений росло. Каждому спортсмену нужно давать шанс. Кто-то не может катать красиво, но делает четверной подкрут. Всё идет к тому, что усложняться будут абсолютно все компоненты, включая и танцевальные. Нам уже сейчас ставят дорожки специалисты из танцев. Прыжками помогают заниматься тренеры из одиночного катания.

- Исходя из своего опыта, скажите, сколько стартов в сезоне реально прокатать на высшем уровне с нынешними нагрузками?
- Это зависит не только от опыта, но и от возраста, от физических кондиций, от режима отдыха. Можно тренироваться ежедневно, но с ограничением по времени, чтобы подводить себя к важнейшим стартам в лучшей форме. В прошлом сезоне Лиза Туктамышева установила рекорд по соревнованиям – кажется, 13 стартов! Пусть она молодая, но она показала, что это возможно, причем выступала от старта к старту всё лучше и лучше. У нас бывает, что после старта два дня просто приходишь в себя. В это время о фигурном катании лучше забыть вообще, но не получается. Хочешь отключиться, просто побыть с семьей. Даже все звонки и сообщения с поздравлениями в такие моменты не так радуют, как обычно.

- Как вы сами относитесь к ситуации, когда нужно выполнять два четверных выброса в произвольной программе?
- Мы понимаем, что это – большой риск, поскольку уже после первого выброса у нас остается не так много сил. Это не только отнимает много энергии, ещё и усилие должно быть идеально совместным, и концентрация на высочайшем уровне. Юко должна выехать, я весь на нервах, так как несу ответственность за партнершу. Да, это риск, но делать хочется, и делать надо.

- Вы будете выполнять эти выбросы вне зависимости от того, удался первый из них или нет?
- У нас есть несколько тактических вариантов. Лёд скользкий, помарку можно допустить даже на ровном месте. Но мы всегда будем исходить из того, что программа должна оставить цельное впечатление. Если ты срываешь прыжковые элементы – а у нас их четыре подряд, никакая музыка, никакие поддержки и тодесы этого не исправят. Будем думать в зависимости от ситуации. Четверные выбросы стоят у нас в плане всегда, но можно будет, как минимум, один из них заменить. Это произошло на турнире в Саранске. Нужно уметь считать, чтобы в любой ситуации получить какие-то баллы. В данном случае фигурное катание сродни шахматам – одиночники тоже всегда держать в голове выкладки, чтобы не повториться и не сделать лишнего, иначе вообще ничего не получишь.

- Вы в шахматы играете?
- Да, причём раньше играл очень часто. Особенно во времена, когда не было электронных книг и прочих гаджетов – нужно было чем-то занимать себя на сборах. Но в последнее время делаю это крайне редко. Сын подрастет – научу обязательно, будем с ним зарубаться.

- А если бы вам предложили сыграть с чемпионом мира Магнусом Карлсеном?
- Хорошенько подумал бы, прежде чем принимать такое предложение. Не хочется в позиции «мат в три хода» получить этот мат в два хода. Наверное, предложил бы совместить шахматы с выступлением на льду. Я вообще никогда не пересекался за шахматной доской с великими шахматистами.

- Вы сказали, что постоянно держите в голове элементы, уровни. Как получилось, что за вращение на чемпионате мира в Шанхае вам поставили третий уровень, посчитав недокрут?
- Нас всё равно оценивают арбитры, которые сидят чуть выше, видят всё со своего угла. Может быть, они и не увидели тот последний оборот, который мы на самом деле сделали. С другой стороны, чемпионат мира проходил в Китае, и все понимали, что в парном катании у хозяев самые реальные шансы на медали, и будет сделано всё, чтобы эти медали от них не ушли. Вообще, всегда нужно делать на половину оборота больше, но не всегда на это есть время. Наш вид спорта, всё-таки, субъективный – оценивают нас люди, а не роботы. Никогда нельзя заранее что-то гарантировать.

- В каких странах вам наиболее приятно выступать? И есть ли страны, где отношение со стороны зрителей прохладное?
- В России всегда и всех принимают прекрасно. У нас не может быть оскорблений с трибун, каких-то обидных жестов. То же самое – в Японии. Там вообще удивительное отношение к фигурному катанию, болельщики приносят на трибуны по пять-шесть флагов. Для них даже неважно, как ты выступил, им главное – прикоснуться к своим любимцам, ощутить себя частью соревнований. Есть и обратные примеры. На прошлогоднем этапе Гран-при Skate America российских фигуристов принимали очень флегматично, даже холодно. Как раз в это время началось обострение отношений, санкции и т.п. Но мы катались на высшем уровне и в итоге растопили сердца публики.

- Скажите, вас задевает критика в соцсетях?
- Я стараюсь не особо обращать на это внимание. Мне кажется, самое главное – любое высказывание должно быть в рамках приличия и взаимного уважения. У нас же часто происходит все гораздо более резко – то ли из-за недостатка образования, то ли из-за личных неприятностей. Люди начинают учить профессионалов, как и что им делать. Если тебе не нравится – промолчи, если нравится – похвали. По этому принципу я стараюсь общаться и работать.

- Вы обижаетесь на журналистов?
- Я не обижаюсь, но иногда мне непонятно, зачем выдергивать какие-то фразы из контекста и придавать им значение непреложного факта, которого на самом деле нет. В погоне за желтизной журналисты иногда переходят границы. Но скажу сразу – я буду продолжать общаться и с теми, кто пишет такие статьи. Просто потому, что это – их и моя работа. Ну, а запрещать как-то интерпретировать слова я не могу.

- После завершения прошлого сезона были сомнения по поводу продолжения карьеры?
- У меня, если честно, не было. Сезон ведь получился удачным, за исключением двух стартов – как всегда наш «любимый» финал Гран-при, на котором у нас не складывается всю карьеру, вне зависимости от того, как мы катаемся в сезоне. И очень жаль, что не все получилось на чемпионате мира. Там была очень серьезная борьба – и мы не выдержали давления. У Тамары Николаевны тоже никаких сомнений не было. Сомнения у нее были, когда я восстанавливался после травмы, и было непонятно, в каких кондициях я вернусь. Но после прошлого сезона тренер сказала, что всё в наших руках, поскольку у нас есть потенциал, чтобы бороться со всеми мировыми лидерами парного катания. Юко немного сомневалась – видимо, из-за того, что целый сезон ждала, пока я вернусь. И было непонятно, сможем мы кататься на прежнем уровне или нет. Прошлый сезон пролетел очень быстро, а после него мы сели и поговорили. Я сказал Юко, что если мы останемся, то ничего не теряем. Спросил Юко: нравится ли ей кататься, выступать? Она ответила утвердительно, а на мой вопрос, хочет ли она кататься в шоу, сказала, что не знает. Я убедил ее, что в шоу мы всегда успеем. Если мы хотим кататься, почему этого не делать?

- Да, прошлый сезон у вас получился неплохим, вы победили на чемпионате Европы, но на главном старте сезона – чемпионате мира – произошла неудача. Руки могли опуститься.
- Руки иногда опускаются даже после тренировок, не говоря уже о неудаче на соревнованиях. И в этом случае важна поддержка партнера, тренера, друзей – чтобы не бросать всё, а продолжать бороться. Взять и всё закончить – это самое простое. А свои сомнения нужно перебарывать. Если идти вперёд, нужно что-то пробовать, делать что-то новое, не бояться этого. По крайней мере, уйти с тем чувством, что ты сделал всё, что мог, и большего уже не добьешься. У нас такого чувства пока нет.